В голосе сексапильной Маргариты Сергеевны, когда я поинтересовался Порядиной, прозвучал испуг, и она не удержалась от встречного вопроса:
– А почему вы про нее меня спрашиваете?
Тон был весьма напряженный.
– К вашему делу это не относится, – отвечал я сухо.
И впрямь: пока никаких оснований объединить два дела у меня не было. Однако я нисколько не сомневался, что после моего звонка Степанцова разовьет бурную активность – она, как я заметил, бабонька деятельная (впрочем, как и все торгаши). Она или сама выйдет на Порядину (в зависимости от их взаимоотношений), или наведет справки через своих коллег (а работники прилавка, по сути, одна семья – как, впрочем, и милиционеры). И, конечно, попытается узнать, что с зав. меховой секцией «Столицы» стряслось и почему ею интересуются органы (в моем лице). И, конечно, Маргарита Сергеевна легко узнает о поджоге. И тогда либо она сама, либо Порядина (а может, они вместе) до чего-то додумаются. Например, кто мог быть в обоих случаях наводчиком.
А вообще – удивительно! Преступные элементы обычно не меняют специализацию. И это для знающего человека звучит столь же неожиданно и непривычно, как, к примеру, переход Фетисова – Крутова – Ларионова из хоккея с шайбой в хоккей с мячом… А может, исполнители были разными – а наводчик, знакомый с обеими потерпевшими, – один?
Как бы то ни было, у меня появилась ниточка.
Однако следствие вдруг приняло совсем другой оборот.
Точнее – появилось новое дело, преступление 3.
Наши дни
Иван Гурьев, беллетрист
От рукописи майора Аристова (я читал ее с экрана ноутбука) меня отвлекли сумерки, вечерняя прохлада и комары. Это хорошо характеризует текст – когда ты готов читать его и дальше, да тебе мешают внешние обстоятельства. Да, мемуары пока казались неплохими. Только бы не сдулся майор к концовке.
Очень трудно судить детектив по одному лишь его началу. Это все равно как определять ходовые качества машины, исходя из дизайна кабины. Однако в «салоне», что создал майор, мне было уютно. С подлежащими и сказуемыми автор – как его там, Аристов – обращаться умел. Посмотрим, куда его кибитка доскачет.
Я вернулся в дом, бросив шезлонг под сосной. Дождя вроде бы не обещали.
Уже смеркалось, оставалось поужинать, посмотреть в одиночку вечернее кино – и баиньки.
А ночью, ближе к рассвету, мне вдруг снова приснилась ОНА. Наташа вообще мне снилась чрезвычайно редко. А уж в подобных сновидениях являлась и вовсе считаные разы за всю жизнь.
Поначалу сон вовсе не предвещал ничего романтического. Начался он более чем прозаически.
Итак, я приехал куда-то на встречу с читателями. Не понял только, куда. Кажется, то был не книжный магазин (в которых нынче чаще всего происходит слияние писателя и народа), а учреждение, похожее на большую – областную как минимум