Евангелие от палача. Георгий Вайнер

мимикрии, волшебство перевоплощений!

      Черное сукно мундира, желтые галуны, золотое шитье фуражки!

      Адмирал флота швейцарии!

      Бездумные пенители моря, разве кто-нибудь из вас слышал такой гул волн людского океана, что плещется у ног Ковшука, полнейшего контр-адмирала? Ведом ли вам соленый ветер порока, носящийся быстрыми смерчами по углам его гавани?

      А ярость абордажных схваток у дверей ресторана?

      Сокровища Флинта, отнятые чаевыми у напуганных посетителей?

      Неслыханные материки и острова, открытые в меновой фарцовке с доверчивыми туземцами, приплывшими на черных пирогах гостевых «Волг»!

      Гидрографические исследования в мраморном сортире…

      Друг мой Ковшук, соратник мой и продолжатель дела Ушакова и Нахимова, я пришел к тебе побалакать маленько, дорогой мой антиадмирал, наставник мой и учитель, товарищ старший швейцар. Не хмурь строго свои усиные брови, не томи отчужденностью сомкнутых несуществующих губ, не дави мрачной вислостью мясных бледных брыл!

      Ты ведь старый, умный и злой, ты ведь знаешь: дело не в том, что ты Ковшук, а я Хваткин, что много лет мы не виделись, что ты швейцарский адмирал, а я профессор бесправия, что мы, наконец, оба патриоты, товарищи по партии и советские люди.

      Мы ведь, Ковшук, кромешники. Мы с тобой, Семен, опричники – и от этого никуда не денешься. Мы вроде муравьев или пчел – у нас воля, разум и цель одни. Вроде бы каждый в отдельности, сам за себя, а у муравейника или роя задача общая – выжить. Мы живем сообща, если умираем – порознь.

      – Да, наверное… – ответил на мои мысли Ковшук.

      А я хлопнул его по плечу и предложил:

      – Ты, Сеня, смотри на меня, как на пенициллиновую плесень, – вроде бы противно, однако очень полезно.