Видимо, как раз в таких случаях говорят: черт за язык тянет. Лев ощущает это почти физически: подходит черт, хватается лапкой за кончик языка и начинает тянуть… и тянет. Тянет-потянет-вытянуть-не-может. Кошмар.
На то чтобы сравнить себя с Пушкиным, у Игоря Ильича уходит некоторое время. Однако профессиональный долг все-таки заставляет его в конце концов отдать пальму первенства мертвому солнцу русской поэзии, и Игорь Ильич голосом приносящего жертву объявляет:
– Я же не Пушкин!
И в классе сразу становится очень весело. Первый раунд – за Львом.
Понятное дело, сидящие впереди уже развернулись в сторону Льва и смотрят с интересом: далеко ли он собирается зайти? Только в глазах Веры – сыро: она словно знает, что это все не Лев говорит – это все тот-кто-в-нем-сидит-и говорит говорит!
Не бойся, Вера, я как-нибудь выкручусь.
– Не Пушкин. – Лев не педалирует. – Но Вы живете в современности. И все мы в ней живем. А это значит, что… зачем нам за современностью куда-то ходить? Можно ведь просто какую хотите теперешнюю книгу взять…
Класс больше не хихикает.
Лев знает, что класс всегда выбирает меньшее из двух зол. И что меньшее из двух зол – это не он, Лев. Лев в классе – большее, главное зло. Чтобы восторжествовать над ним, класс готов даже на некоторое время объединиться с нелюбимым тут Игорем Ильичом: это он, Игорь Ильич, сейчас – меньшее из двух зол. Значит, на помощь Игорю Ильичу! Который, кстати, знает: класс не подведет, класс – сила.
А подать-ка сюда этого Льва!
– И кто же из поэтов, по-вашему, современнее Пушкина? – чувствуя под рукою плечо класса, игриво спрашивает Игорь Ильич.
– Да кто угодно! – принимает вызов Лев. – Любой Асадов, Тряпкин любой.
И опять весело в классе, только теперь Игорь Ильич веселится вместе с другими. Все изменилось, значит. И пяти минут не прошло, а соотношение сил уже прямо противоположное.
– Неизвестно еще, захотел бы Пушкин вообще нашим современником быть!
Это Лев сдался уже… раунд проигран. Да и вся битва проиграна. Во взгляде Игоря Ильича терпеливое сострадание – определенно по Игорю Ильичу Лубянка плачет! Или не плачет? Может, он как раз и есть оттуда – судя по репертуару реакций!
– А что уж такого плохого в нашей с тобой современности, Лев?
Ну, вот… к этому, конечно, все и шло: у Игоря Ильича к этому всегда все идет.
Не отвечай, Лев!
– Не отвечай, Лев.
Разве не сам он говорит себе это? Выходит, что нет, – раз все теперь уже смотрят на Веру. Между тем как Вера смотрит прямо перед собой – словно вовсе и не ко Льву обращается.
– Что такое… не расслышал? – с удовольствием переспрашивает Игорь Ильич.
Вера поднимает глаза. Она останавливает взгляд на Игоре Ильиче: долгий-долгий, кроткий-кроткий взгляд – и повторяет