– Да и вообще, – Демонстратнер принял «гениально» как должное… во всяком случае, как привычное, – работать на протяжении всего представления имеет смысл с одной и той же группой, которая рано или поздно соберется на сцене. Зачем вытаскивать из зала случайных людей, когда уже разогретые и готовые к употреблению – вот они, перед тобой?
А кончались такие разговоры всегда одним и тем же.
– Я все-таки не смогу обойтись без подсадок… хотя бы на первых порах не смогу, – сокрушался Демонстратнер.
– Ну и глупо, глупо, глупо! – горячился Коля Петров. – Не надо ни от кого зависеть, не надо привыкать ни к чьей помощи. Раза три-четыре будет, скорее всего, немножко горячо… но зато потом – ты свободен! Ну хорошо, пару раз я сам готов выйти на сцену постоять – для… для разгона, так сказать. Но ты увидишь, ты поймешь, что мое присутствие только мешает.
– Ты так говоришь, как будто сам уже проводил психологические опыты на сцене, – злился Демонстратнер.
– Я просто стараюсь рассуждать здраво, – пожимал плечами Коля Петров. – Дурача кого-нибудь, лучше всего сохранять здравый смысл. Легче дурачить.
12. ТОРТА В ПРИХОЖЕЙ ПОЧЕМУ-ТО НЕ ОКАЗАЛОСЬ
Все такие прохвосты… И Геннадий прохвост – как все. Вчера он опять сказал, будто уехал на соревнования. Да, я позвонила в клуб! И мне – смеясь – сообщили, что это правда: он действительно уехал на соревнования. Непонятно только, почему при этом смеялись… Геннадию скоро тридцать, мне – тридцать пять. Тридцать пять – это не так много, конечно, но все-таки больше чем тридцать. На пять лет больше. Хотя снова непонятно, почему надо смеяться, подтверждая, что Геннадий на соревнованиях.
Нет, пора все это прекращать. Он не расписывается со мной. Правда, мы разговора на эту тему не заводили, но он не расписывается со мной. Мог бы, в общем-то, понять, что не я, а он должен был завести разговор… такие вещи надо понимать. А у девицы голос очень противный. И интонации противные: «Но он действительно на соревнова-а-аниях!»
Зачем надо говорить «действительно»? Я же не проверяла – я просто хотела узнать, какие соревнования и где. Я имею право это знать, жена я или кто? Ну, не жена… все равно право имею. И смеяться тут нечему. Впрочем, мне это безразлично.
А соревнования теперь часто проводятся: он за последний месяц раза три только дома ночевал. И раздражается постоянно. И ничего не рассказывает. От посторонних людей приходится узнавать, что он собирается в тренеры переходить. Хотя, если кого-то об этом и ставить в известность, то в первую очередь меня!
Все, Геночка. Все, мой дорогой. Довольно.
Между прочим, Владимир Афанасьевич звонит все время. Но там жена, дочка. Хотя… и что с того, что жена? Да и дочка взрослая почти. А Владимир Афанасьевич, взятый отдельно от жены