– Не смейте! – закричал Андрей Львович.
– Оставьте меня в покое, – совсем уж рассердилась Лидочка. – Мы не можем с вами до бесконечности стоять в моей кухне и губить растения только потому, что вы не умеете работать.
– Это мы еще посмотрим! – воскликнул Андрей Львович. Но толстый капитан, вернувшийся от двери, потянул лейтенанта за рукав. Ему не терпелось уйти.
– А пускай она снимет, Андрюша, – сказал он. – А то в самом деле только время теряем.
Андрей Львович изобразил грозный взор. Он никак не мог придумать достойного пути отступления.
Тогда Лидочка, обняв холодный глиняный горшок с поникшими ветвями, ушла к себе в комнату. Ей показалось, что там тепло, как на июльском пляже. Хотя она понимала, что это тепло – лишь видимость и даже здесь температура приближается к нулю, что плохо отразится и на других цветах, стоявших на окне.
Открыв шкаф, Лидочка вытащила «Минолту», в которую как раз был заряжен «Кодаколор» и оставалось еще полпленки. Вспышка на «Минолте» была хорошая, кольцевая.
Ей хотелось произвести впечатление на этого упрямого красавца.
Когда она возвратилась на кухню, Андрей Львович вел телефонный разговор со своим отделением. Капитан исчез, комендант подпрыгивал от холода, и полы шинели ритмично взлетали.
– Что снимать? – спросила Лидочка.
Андрей Львович сдался и доступно объяснил Лидочке ее простую задачу: сфотографировать разбитое стекло, канавку в раме, а потом найденную возле дальней стены пулю и выщерблину на стене. Лидочка спросила, стоит ли сфотографировать осколки белого кувшина, но Шустов ответил, что кувшин его не интересует.
Лидочка приложила к раме прозрачную полуметровую линейку с делениями для масштаба. Никто ее не похвалил за такой научный подход к делу, но никто и не помешал приложить линейку. Когда Лидочка сфотографировала щербину на дальней стене и пулю на полу, Андрей Львович оторвал в туалете от рулона кусок бумаги и, завернув в нее пулю, положил в карман.
Во время работы Лидочка чуть согрелась – но эта иллюзия исчезла через минуту после того, как закончила снимать. Она поспешила к себе в комнату и там стала дышать на пальцы, чтобы их отогреть.
Вскоре заглянул лейтенант.
– Мне надо с вами поговорить, – сказал он.
– Фотографии я вам сделаю к вечеру. Время терпит?
Она знала, что время терпит, и лейтенант знал, что время терпит.
– Не спешите, – сказал он. – У нас бы они раньше чем послезавтра не отдали. То бумаги нет, то фиксаж кончился. Обеднели, стыдно признаться. С этим надо кончать!
С чем надо кончать, Лидочка не поняла.
– Если вам удобнее, – совсем уж миролюбиво закончил лейтенант, – то давайте поговорим в отделении. А потом уж следователь в прокуратуре с вами встретится. Тут пахнет организованной преступностью, а такие дела ведутся там.
Старший лейтенант