– Купать! Купать! – подхватил уже единодушно целый хор голосов. – Но в купели его милости будет, пожалуй, тесно, да и невместно после простых стольников. Так не в пруд ли его?
– Да, да, в пруд!
Поднятый на воздух несколькими купальными, Илья Юрьевич, как ни барахтался, был отнесен под навес купели.
– Хорошенько раскачайте! – донесся еще вслед приказ Морозова.
И вот его раскачали, и он с размаху полетел в пруд.
Его раскачали, и он с размаху полетел в пруд
Своей резкой прямотой и надменностью Илья Юрьевич нажил себе при дворе куда более недругов, чем друзей. От опального отвернулись теперь и последние друзья. Когда его грузное тело среди водомета брызг бултыхнуло в воду, кругом послышался злорадный смех, а один известный острослов не постеснялся поглумиться во всеуслышанье:
– Пошел пузырь на дно карасей ловить!
Когда же вслед за тем тело выплыло опять на поверхность, он еще добавил:
– Пузырь и в море-океане не потонет!
Глумление это еще более способствовало общей веселости. Но что бы это значило? Туловище боярина хотя и появилось над водою, но оставалось неподвижным; от головы же его виднелись только кончик носа да борода.
– Он никак обеспамятовал! – первым забеспокоился государь.
– И то, чего доброго, захлебнется, – сказал Милославский. – Я прикажу на всякий случай вытащить его на сушу. Эй, люди! Достать багров!
Не успели те, однако, еще исполнить приказание, как мимо них проскочил какой-то юркий человечек и, на бегу скинув с себя однорядку, прыгнул в воду. Надо ли говорить, что то был не кто иной, как Пыхач? По своему бесправному общественному положению он, наравне с другими боярскими «знакомцами», не имел доступа в избранный круг родовой знати. Но опасение за судьбу своего безрассудного покровителя не дозволило ему остаться в отдалении от него. Подкравшись к группе придворных служителей, стоявших по другую сторону купели, он был также очевидцем описанной сейчас сцены и не замедлил броситься спасать утопающего. Минуту спустя несколько услужливых рук приняли от него из воды боярское тело и, положив на охабень, принялись его откачивать. Старания их в том отношении увенчались успехом, что вода, которой Илья Юрьевич наглотался, хлынула у него обратно из рта. Но когда его опустили опять на землю, он остался лежать без движения с искаженным посинелым лицом и закатившимися глазами.
– Да где же наш дневальный дохтур? – спросил государь. – Чья нынче очередь?
– Очередь немчина Вассермана, государь, – доложил один из стольников. – Да вон он и сам.
Из соседнего шатра, действительно, выбегал только что, утирая себе платком рот, молодой придворный лекарь-немец в сопровождении Пыхача, который ранее других подумал о врачебной помощи.
– Ты где это запропал, мейн герр? – спросил с укоризною царь. – Верно, опять за стопой своего пива?
Молодой