– Да это простой ярыжка! – заметил Пыхач и свистнул.
– Не простой, а разбойного приказа! – отозвался осиплым голосом обиженный в своем полицейском достоинстве ярыжка, утирая рукавом свой потный лоб.
– Разбойного приказа? – переспросил Илья Юрьевич, которого также стало брать уже сомнение относительно миссии гонца. – И тебе доверили государев указ?
– А то кому же, коли велено тем указом оповестить всех и каждого, что бежал с пути следования лихой человек…
Разочарование для опального боярина было чересчур сильно. В глазах у него помутилось, он запрокинулся назад и свалился бы, пожалуй, со стула, не подхвати его в объятья Пыхач.
– Воды! – крикнул Богдан Карлыч, вскакивая из-за стола. – А ты, голубчик Илюша, сбегай-ка наверх за моим ланцетом. Ты знаешь ведь, где он? В моем шкапчике…
– Знаю, знаю.
Но на этот раз обошлось и без кровопускания. От вылитой ему на голову кружки воды и от глотка квасу Илья Юрьевич пришел понемногу опять в себя.
– Где ж у тебя указ? – спросил он ярыжку, глубоко переводя дух. Только глухой звук голоса выдавал еще перенесенное им сейчас тяжелое испытание.
Ярыжка достал из-за пазухи завязанный бечевкой сверток, распутал бечевку и хотел только что подойти, чтобы вручить сверток лично боярину, но тот остановил его мановением руки.
– Прими, Спиридоныч!
Пыхач принял и развернул из свертка пергаментный столбец.
– Ну, что?
– Да грамота, кажись, как быть полагается с малой государственной печатью из красного воску на шнурке.
– Прочитай же во всеуслышанье.
– Гм… Глаза-то у меня в последнее время что-то плохо видеть стали…
– Аль, может, и читать уже разучился? Ну-ка, Юрий, ты – грамотный, прочитай-ка.
Юрий взял указ из рук Пыхача и прочитал вслух следующее:
– «7177 году[4] апреля в 10-й день великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, указал всем воеводам, товарищам их, дьяка и иных чинов людям, коим о том ведать надлежит: по пути следования из престольного города Москвы на железном канате осужденных в Сибирь воров и разбойников, разбив канат и кандалы ножные, утек от приставников приспешник разбойничьего атамана Стеньки Разина, по имени Осип Дементьев, а по прозвищу Шмель, с четырьмя товарищами. А оные товарищи по малом розыске переловлены, реченый же Осип Шмель доселе не разыскан, понеже уповательно возвратился на прежние свои злодейства с вящим устремлением к погублению бедных поселян и рыболовных ватаг. А приметы его: рост выше среднего, плечи широкие, волосы на голове черные, острижены по-казацки, лицо смуглое, с красным рубцом от левого уха через всю щеку, левая рука без мизинца, от роду же ему годов 35. Вследствие чего вменяется каждому к сыску и поиску оного беглого разбойника все удобовозможное и неусыпное старание приложить, а по поимке в железа