Моя тайна, или Книга бесед о презрении к миру. Франческо Петрарка

раздор, о котором мы уже много говорили, и то беспокойство гневающейся на самое себя души, когда она с отвращением смотрит на свою грязь – и не смывает ее, видит свои кривые пути – и не покидает их, страшится грозящей опасности – и не ищет избегнуть ее.

Франциск

      Горе мне, несчастному! Теперь ты глубоко погрузил руку в мою рану. Там гнездится моя боль, оттуда грозит мне смерть.

Августин

      В добрый час! Оцепенение покинуло тебя. Но так как наша нынешняя беседа уже достаточно длилась без перерыва, то отложим остальное, если позволишь, на завтра, а теперь немного отдохнем в молчании.

Франциск

      Покой и молчание будут очень кстати при моей усталости.

Кончается Беседа первая

      Начинается беседа вторая

Августин

      Достаточно ли мы отдохнули?

Франциск

      Как будто бы, да.

Августин

      Каково теперь твое настроение? И велика ли твоя доверенность? Ибо упование больного – важный залог выздоровления.

Франциск

      На себя мне нечего надеяться; вся моя надежда – на Бога.

Августин

      Это разумно. Но теперь возвращаюсь к делу. Многое тебе досаждает, многое оглушает тебя, и ты сам до сих пор не знаешь, сколь многочисленны и сколь сильны окружающие тебя враги. Как человек, видящий густую рать вдали, обыкновенно по ошибке презирает малочисленность врагов, но, по мере того как войско подходит ближе и наступающие когорты все раздельнее предстают пред его глазами, ослепляя его блеском своего оружия, его страх растет и он раскаивается в том, что боялся меньше, чем должно было, – так, думаю, случится и с тобою, когда я соберу пред твоими глазами беды, осаждающие и теснящие тебя со всех сторон; тебе будет стыдно, что ты меньше огорчался и боялся, чем следовало, и уж не будет тебе казаться странным, что твоя душа, так тесно обложенная, не могла прорваться через неприятельские ряды. Ты, несомненно, увидишь, сколь многими противоположными помыслами была подавлена та благотворная мысль, до которой я стараюсь поднять тебя.