– Платон, говори яснее. Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь?
– Папа говорил маме, что наша няня какая-то замороженная. Это же ты – няня?
Надежда, казня себя за непедагогичность, уточнила:
– А мама что ответила?
– Мама смеялась и сказала, что тебя напугала баба Капа.
Надежда незаметно ухмыльнулась и постаралась уйти от скользкой темы, сказав:
– Мы скоро с тобой будем учить времена года, и тогда я тебе расскажу все про морозы, про зиму.
А мысленно она ребенку ответила: «Да, малыш, мне было холодно. Так холодно, что удивляюсь, как не замерзла?» И впервые за все время вспомнила о своем потерянном ребенке. Она тогда не стала узнавать, кто у нее был – мальчик или девочка. Надеясь не так больно будет…
Что же касается Виктора Андреевича, которого Надя планировала использовать в «разорении их семейного гнездышка», она старалась не встречаться с ним. И не потому, что передумала «мстить». Нет. Он ей нравился. По-настоящему, как не нравился еще ни один мужчина. Хотя спроси ее: он симпатичный или красивый? Она бы не ответила. Знала только, что это – он. Но «он» – муж ее сестры, которую она (надо сказать правду!) жалеет, любит, в конце концов! Да, именно так! Потому что это ее единственный, родной человек. Больше в этом мире у Надежды никого нет. Она одинока. А значит, постарается избегать встреч с Виктором Андреевичем.
Со стороны казалось, жизнь текла размеренно, а для Нади даже благополучно. Потому как для всех остальных в доме еще соблюдался траур. Платон Федорович вышел из больницы и приступил к своим депутатским обязанностям.
Общительный, веселый ранее человек после смерти жены полностью ушел в себя, молчал, не общаясь ни с кем. Редко позволял себе «отвести душу» с зятем Виктором, как-никак – член семьи.
– Береги, Витюша, Олюшку! Посылай на самые дорогие курорты. Не хватит денег, я дам. Следи, чтобы она всегда здоровенькая была! – помолчав, добавил: – Ради дочки и внука остался жить…
Виктор Андреевич почтительно слушал тестя, выбирая момент, где можно вступить в беседу. Пока рано. В этом месте Платон Федорович всегда задумчив, видимо, вспоминает первое знакомство со своей Зоей Борисовной… Но тесть неожиданно сердито продолжил:
– Да, возможно, грешил! Так что, сразу смерть?! Пусть покажут мне человека, который не грешен! Где он? Вот ты, Витек, признайся, Олюшке не скажу, девки у тебя были? Ну, говори, не бойся!
Покрасневший Витек крутил головой из стороны в сторону, еще надеясь, что можно промолчать, но Платон Федорович упорно добивался ответа, словно отпущения грехов для себя. Виктор нехотя, с натугой сказал:
– У меня, Платон Федорович, была всего одна девушка. Мы с нею еще со школы дружили. Оля об этом знает.
Сказал и успокоился. Потому как немного у него грехов. Но Платон Федорович почему-то огорчился и уныло закончил:
– Одна девушка, Виктор, это подозрительно. Лучше бы мно-о-го, уж поверь мне. – Затем, перейдя на деловой тон, озабоченно