Миссисипские пираты. Фридрих Герштеккер

тот, убитый. Он служил на нашей шхуне; нанялся к нам всего дня за четыре до отплытия, так что я ничего еще не знал о нем. Кажется, он был из Огайо. Ну, этот Билли имел неосторожность показать тому негодяю свои деньги, и, когда мы сошли на берег и уселись у огня, лодочник стал уговаривать его сыграть в карты, но Билл отказался, чем обозлил мошенника. Тот не выдал, однако, своей досады и пригласил Билла заночевать с ним на шхуне. Мы остались на берегу, но утром, возвратившись на судно, не нашли обоих. Прождав бесполезно до вечера, мы заметили стаю коршунов, круживших над одним местом. «Чуют труп», – сказал один из наших товарищей, старый охотник. – Нет сомнения, что этот злодей убил Колченогого.

      – Колченогого! – повторил Эджворт с ужасом. – Почему вы прозвали так Билли?

      – У него правая нога была чуть короче левой, и он прихрамывал на ходу. Мы пошли искать труп, и я никогда не забуду того зрелища, которое представилось нам. Мы увидели несчастного и коршунов. Но что с вами, Эджворт? Вы бледнеете, вы…

      – Скажите, у этого Билли, или Колченогого, как вы его называете, был шрам на лбу?

      – Да, широкий багровый рубец. Вы знали этого человека?

      Вместо ответа старик заломил руки над головой и опрокинулся навзничь с громким стоном.

      – Что с вами, Эджворт? – воскликнул испуганный Том. – Говорите, ради Бога! Вы знали бедного малого?

      – Это мой сын! – прошептал старик, закрывая лицо руками.

      – Бедный отец! Да помилует вас Господь!

      Наступило молчание. Старик первым прервал его вопросом:

      – И вы не зарыли покойного?

      – Мы сделали что могли, – ответил Том, подавляя волнение. – С нами не было других орудий, кроме индейских кистеней, а земля была сухая и твердая. Но к чему эти подробности, которые только расстраивают вас?

      – Нет, нет, говорите! – попросил Эджворт умоляющим голосом. – Я хочу знать все.

      – Мы навалили на него такую гору валежника, что ее не могли разгрести хищные звери, – продолжал Том, – а затем я вырезал ножом небольшой крест на стволе этого вот дерева.

      Старик посидел еще некоторое время молча, потом печально посмотрел кругом и произнес срывающимся голосом:

      – Так мы отдыхали на твоей могиле, милый мой Уильям! Какой конец, Боже мой! Но я не хочу, чтобы останки твои остались без погребения. Вы поможете мне похоронить их, Том?

      – Охотно, но у нас нет ничего, кроме ножей.

      – В лодке найдутся ломы и заступы, мои люди помогут. Не оставлю же я сына без погребения! Это все, что я могу для него сделать. Боже мой! Я так надеялся обнять его еще раз, а пришлось вот только увидеть его кости в этих дебрях! Спите, Том, вам необходим отдых после тяжелого дня. Я постараюсь тоже заснуть.

      Он прилег, чтобы заставить и молодого человека сделать то же, но не сомкнул глаз под наплывом скорбных мыслей. Едва потянуло утренним ветерком, он встал, подложил хвороста в костер и начал собирать при его свете в одну кучу все кости. Проснувшийся Том молча помогал ему, но, приблизившись к кусту, у которого лежала собака, остановился с удивлением.

      – Что