– Жалко, – говорил он, – если такая хорошая лошадь пропадет ни за что.
Вот каким образом я попала сюда, незадолго до тебя. Но я убедилась, что все люди мои враги и что мне надо защищать свою шкуру. Конечно, здесь совсем не то, что я прежде видала, но кто знает, долго ли это продлится. Я хотела бы смотреть на жизнь твоими глазами, но не могу после всего пережитого.
– Мне кажется, что тебе будет стыдно укусить или лягнуть доброго Джона или Джемса, – сказал я.
– Я и не собираюсь этого делать, – отвечала Джинджер, – пока они поступают хорошо со мной. Я раз куснула-таки пребольно Джемса, но Джон сказал ему: «Попробуй взять ее лаской». Вместо ожидаемого наказания я получила вкусную отрубную похлебку, и Джемс подвязанной рукой приласкал меня. С тех пор я никогда не хотела причинить ему ни малейшего вреда.
Мне было от души жаль Джинджер, но я был тогда еще так неопытен в жизни, что не совсем поверил ее рассказу: мне казалось, что она преувеличила многое.
Время шло между тем, и я стал замечать большую перемену в Джинджер. Вместо прежнего злого, недоверчивого взгляда у нее явилось доброе, веселое выражение. Я раз слышал, как Джемс сказал:
– Право, кажется, Джинджер стала ко мне привязываться. Сегодня утром, когда я чистил ее, она даже весело заржала.
– Да, да, Джемс, – отвечал Джон. – Бертвикское лекарство действует на Джинджер. Смотри, она со временем станет такой же смирной лошадью, как Черный Красавчик. Ласковое обращение – вот все, что требовалось.
Хозяин заметил перемену в Джинджер. Вернувшись как-то с прогулки в экипаже, он подошел к нам, как всегда, и, погладив прекрасную шею Джинджер, сказал:
– Ну что, моя прелесть? Как дела? Ведь ты здесь чувствуешь себя счастливее, чем прежде?
Джинджер доверчиво подняла морду к руке хозяина, который погладил ее.
– Мы исправим ее, Джон, – сказал он.
– Да, сударь, она и так очень исправилась. Ее узнать нельзя. Это все Бертвикское лекарство.
Джон весело засмеялся. Он всегда говорил, что хороший курс лечения в его конюшне может исправить самую злонравную лошадь. Лечение, по его словам, состояло из терпения, кротости и твердости с приправой ласки и разумного обращения.
IX. Резвушка
Господин Блумфильд часто присылал своих детей играть с нашими барышнями. У него были сыновья и дочери; одна из дочерей была одних лет с барышней Джесси, двое мальчиков были постарше, а остальные были малыши. Когда все они собирались у нас, Резвушке доставалось много работы, потому что все дети поочередно катались на ней верхом во фруктовом саду и по выгону.
Один раз Резвушка была очень долго занята с детьми. Когда наконец Джемс привел ее в конюшню, он сказал, надевая ей недоуздок:
– Смотри, шельма, веди себя хорошо, а то попадем мы с тобой в беду!
– Что ты сделала, Резвушка? – спросил я.
– Ничего особенного, –