– И мне кажется, что так, – сказал Марсель, – посмотрите на эту сверкающую часть горизонта. Там как будто занимается заря: там, надо думать, выход из этой пещеры, и сквозь него проходят лучи солнца!
Да. очевидно. Марсель был прав. Мы снова пустились в путь. Джиджетто шел впереди нас, прыгая от радости. Пещера, почти круглая, имела версты четыре в ширину. Свод ее сверкал тысячами блесток. Мы позабыли и голод, и жажду и усталость и с замирающим сердцем приближались к выходу. Наконец желанная минута настала. Мы подошли к отверстию и оцепенели от удивления: у наших ног расстилалась гладь необозримого моря; над ним, вверху, лежала пелена ослепительного тумана, в котором сверкали источники невообразимо яркого света. Но чудесней всего было видеть, как с высоты падал дождь огненных хлопьев; хлопья падали в воду, но не гасли, нет – они растворялись в воде, бледнея, как бледнеет капля анилиновой краски в прозрачной жидкости; потом постепенно исчезали. Мы не могли прийти в себя. Одна из огненных капель упала мне на лицо. Этот огонь не жег!
– Чудесно! – воскликнул в восторге инженер.
– Великолепно! – сказал я.
– Очаровательно! – прибавил Уберт.
– Неподражаемо! – сказал Питер.
– А ты отчего молчишь? – спросил я Джиджетто, который, опустившись на колени у берега, подносил в пригоршне воду ко рту.
Он обернулся ко мне:
– Я? Что мне сказать? Тут ничего не скажешь, – и снова зачерпнул рукою воды.
– Погоди пить! – крикнул Мариц.
Но Котенок уже коснулся воды губами и отвечал:
– Она превосходна!
Мы бросились на колени и утолили мучившую нас жажду нежнейшей, хоть и немного тепловатой водой.
– Николо! Николо! – услыхал я вдруг.
Это звал меня Джиджетто.
– Николо, смотри, это все видно с закрытыми глазами!
Я попробовал закрыть глаза и продолжал видеть и светлый туман, и ослепительные источники света, и огненный дождь. Мне пришло в голову, что это происходит оттого, что сетчатая оболочка глаза обладает свойством сохранять некоторое время впечатление. Я спросил инженера, согласен ли он со мной.
– Закрой глаза руками, – отвечал Мариц.
Мы закрыли руками глаза – видение, хоть и немного затуманенное, оставалось.
– Нужно покрыть глаза чем-нибудь более плотным, – сказал я и прижал к глазам сверток одежды.
Я не видал больше ничего.
Мариц стоял задумавшись; я услыхал, как он бормочет:
– Свет, проникающий через непрозрачные тела! Радий?
Тут прибежал Джиджетто и притащил горсть двустворчатых черных раковин, похожих на наших устриц.
– Глядите-ка, что я нашел!
Открытие это заставило нас позабыть великолепие всего виденного. Мы бросились за Котенком к скале и в две минуты нарвали с подножья ее, скрытого водой, целую кучу раковин. Мы взялись за ножи, открывали раковину за раковиной и ели без конца. Джиджетто, насытившись, свалился и уснул. Мы растянули мокрую одежду, чтобы она