– А? Что удается? Вы о чем?
– Ну как же! Носить такие длинные волосы!
Вы так пытаетесь показать свою индивидуальность?
– Нет, что вы, я так явно намекаю на свои психологические отклонения.»
Однажды был именно такой диалог на одной из репетиций, когда я встретил довольно юную, предположительно моих лет, актрису. Я серьезно удивился, что даже в обществе «слитков искусства» подобное может вызывать такую реакцию. Именно тогда я понял, что длинные волосы у мужчин – это действительно слишком чудесно. Не зря глубоко уважаемый мной Профессор Дж. Р. Р. Толкин в своих книгах наделил первородный народ эльфов исключительно длинными волосами, которые показывают его здоровье, красоту и нечеловечность. Та девушка за человека меня явно потом не воспринимала, что уж говорить о режиссере.
«– Почему ты худеешь? Ты ведь и так красив.
– А вы готовы свое определение красоты принимать и за мое?
– Нет, каждый человек имеет личное мнение.
– Тогда я продолжу это делать.»
Забавно, но вот такой разговор у меня как-то раз случился именно с парнем, а не с девушкой. Я сам долго думал, что же ведет таких людей. Мне всегда хотелось понять, что это – их красота. Возможно, это будет новым откровением? Через некоторое время я узнал это, прочувствовав через себя. Поняв, как это действительно страшно – взять в рот лишний кусок калорий, как ужасает, вид весов, которые, как монстр, выглядывают из-под кровати. Как внутри тебя рождается новая религия, в которой ты становишься мучеником во имя красоты. Это невозможно передать. Холод, боль, непонимание.
«– Мне противно, мне так дико отвратительно от поведения окружающих. Они словно животные: не видят рамок, спят с кем хотят, а потом выкидывают детей как котят.
– Но общество ведь стало лучше. Да, его аморальность остается проблемой, но все же…
– Но все же, я ненавижу наше общество, этих животных, а если вы о людях, то мы их языка не знаем.»
Тогда я не мог сдержать своих чувств. Я разговаривал открыто. Знал, что говорю грубые и в чем то бессмысленные слова, которые едва дойдут до моего собеседника и то, потом дружно и ему помашут ручкой. Но мое отношение к этому уже никогда не изменится. Именно при осознании этого, являясь Католиком, я не против даже целибата. Может так, я отвечу за свои слова. Все же библейские мотивы мне всегда были максимально приятны, хотя я довольно часто ругаю себя за привычку давать им магический подконтекст.
«– А вы когда-нибудь и кого-нибудь любили?
– Нет, я никогда не любила.»
Это когда-то ответил моей группе, наш преподаватель литературы, когда мы разбирали тему любви в одном из произведений. Сейчас в этом нет ничего такого, но тогда в её улыбке, я увидел, что значит правда. Более высокоморального и светлого педагога я не встречал.
Так зачем этот сборник и что в нем? Как раз обо всем том, что было сказано выше.
О Стихах
Верлибр – Свободный стих. Жанр, который некоторые явно даже не воспримут, а некоторые все же проникнутся именно мыслью текста, а не его рифмой, красотой и все в том духе.
Я никогда не видел себя в роли поэта, а поэтому, этот сборник скорее что-то анархическое, хотя сам я предпочитаю монархию. Об этих темах, людях и фантазиях я не мог написать как-то иначе, как-то правильнее, чем сейчас. Все это неправильно и стихи пускай будут такими же. Достаточно корявыми, в меру милыми и довольно странными, как и события, действия и люди в них описанные.
Истории шепотом
Вампирская любовь
Разорви эти узы, умри,
В голове своей жизни прогони.
Разорви этот мир, прими,
И окончен вампирский пир, пойми.
Тебе меня не победить, мне демоном во веке слыть,
От тоски по ночам, очень хочется выть.
Я мир в ночи создам лишь твой,
Ждет тебя немой покой.
Я знал, что где-то ты вступала в бой,
Со мной, а может быть с другой,
Привнося неземной покой,
Звон вперемешку с игрой.
Мне так приятно кровь слизать,
Когда ты хочешь смерть познать,
Прогони, но будешь помнить, мою симфонию агоний.
Я демон твой, божественных ироний,
Ты – ангел мой, всех адских какофоний.
Мой разум не идет с умом
Вскрываю вену в тишине,
Бог со стороны дал взглянуть мне,
Испачкал кровью я себя,
Что тебе не безразличен я,
Искал приюта в глубине,
Я рисую тебя