Ночная прогулка. Натиг Расулзаде

шпана издевалась над моей манерой разговаривать, презирали меня, никогда не считали меня своим…

      – Вы, значит, были своим среди чужих, или скорее – чужим среди своих…

      – Во-во, точно. Чужой среди своих, по жизни, по поступкам я вроде был среди них своим, а по внутреннему содержанию что ли – нет, не был своим, чужим был. И конечно, в тюрьме потому и тяжко было вдвойне, но старался не вмешиваться ни во что, отстранился от народа в камере на тридцать человек, был один, ни к кому не приставал, хотя и помимо меня были такие люди, что не любили общество, в котором волею судьбы оказались, им тоже было нелегко, которые не могли приспосабливаться.