– Ой, ой, ой, – безостановочно верещала девица, – ой, ой…
– Софья Сергеевна, – сердито оборвал ее Юлий, – немедленно успокойтесь, говорите внятно, без визга и истерик.
– Юлий, – фистулой завизжала Софья и быстрым жестом отвела за уши волосы, почти полностью до этого прикрывавшие ее лицо.
Я вздрогнула, у слишком худой девушки оказалось лицо хорошо пожившей тетки лет пятидесяти. Щеки, глаза, лоб, губы покрывал толстый слой макияжа, но из-под тонального крема и килограмма пудры проступали морщины вкупе с пигментными пятнами.
– Юлий! Она умерла, – на едином дыхании выпалила Софья. – Ой, ой, ой, ай! Я так ее любила! О-о-о! Немедленно найди Жанну!
– Ты уверена? – деловито осведомился Батурин, спокойно глядя на колотящуюся в истерике Софью.
Та тряхнула головой и почти нормально ответила:
– Да.
– Кто сказал?
– Врач.
– Но она дышала, когда ее уносили.
– А сейчас скончалась, доктор говорит, похоже, ее отравили, а яд…
– Сам знаю, – отмахнулся Юлий, – я думал, она ей какой-то гадости подсыпала, просто чтобы напакостить. Но отрава! Эй, перекройте выход и никого без моего распоряжения на улицу не выпускать, слышишь? А все баба Лена! Вот дура старая, глухарь, а не вахтер! Всех уволю!
Резко повернувшись на пятках, Юлий выскочил в коридор.
– Что случилось? – налетела я на Софью.
Та совершенно спокойно плюхнулась на диван, вытащила из крохотной сумочки пачку ароматизированных сигарилл, закурила и равнодушно спросила:
– Ты кто?
– Э… новый гример.
– Вместо Ксюши?
– Наверное, да.
– Будем знакомы, – кокетливо прищурилась тетка, – Софья Сергеевна Щепкина. Да, да, родственница того самого, слышала небось?
Я кивнула. Михаил Семенович Щепкин, великий русский актер, основоположник реализма в русском сценическом искусстве, вроде умер в 1863 году, в консерватории у нас был факультатив по истории театра, отсюда и знания.
– Можешь звать меня Соня, – разрешила Щепкина, – мы почти одногодки, и я совсем не чванлива, в театрах важен любой винтик, даже такой, как гример. О, театр! Только беззаветно любящий искусство человек способен пожертвовать всем ради мгновений…
– Так что случилось? – весьма нетактично перебила я ее.
– Тина умерла.
– Кто? – отшатнулась я.
– Актриса Бурская, игравшая роль баронессы, – без всякого трепета пояснила Софья, – Валентина ее имечко, но оно Вальке простонародным казалось, велела