собственной песне.
Слушайте,
товарищи потомки,
агитатора,
горлана-главаря.
Заглуша
поэзии потоки,
я шагну
через лирические томики,
как живой
с живыми говоря.
Я к вам приду
в коммунистическое далеко́
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
но он дойдет не так, —
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
с уважением
ощупывайте их,
как старое,
но грозное оружие.
Я
ухо
словом
не привык ласкать;
ушку девическому
в завиточках волоска
с полупохабщины
не разалеться тронуту.
Парадом развернув
моих страниц войска,
я прохожу
по строчечному фронту.
– Доктор, моя жена постоянно кашляет. Какие лекарства не принимали, всё равно кашель не проходит.
– А травку пробовали?
– Пробовали – кашляет и хихикает.
(с) цитаты великого быдла
-Плохо мне, умереть бы скорей
– Зачем тогда скорую вызываете?
– А что мне, помирать теперь?!
"Да ты знаешь кто я?"
"Слышь давай лечи меня"
"Ладно всё у меня ничё не болит я домой пошёл"
"Укол мне хоть обезбАливающий сделай"
Особые случаи симуляции
«Истерия, это единственный вид симуляции, когда ради достижения поставленной цели симулянт готов пожертвовать собственной жизнью» врач В.В. Вересаев.
Тихая новогодняя ночь, лёгкий снежок, на чуть запорошенный дороге след от одинокой машины. Мы возвращаемся с вызова. В свете фар видим тело, лежащее поперёк улицы. Подъезжаем, тормозим, по рации сообщаем на подстанцию, идём смотреть. На снегу лежит женщина, сразу посмотрели – следов наезда нет, и не битая. Через открытую дверь слышим по рации ответ диспетчера: – Туда уже неврологи на «без сознания» выехали, сейчас будут. Смотрим дальше, пьяная. Слегка шлёпаем по щёчке: «Девушка,