А нынешний секретарь Георгия Германовича была супругой обозлённого на либералов бывшего опера Кузьмина и звалась Татьяной Петровной. После состоявшегося ток-шоу «Глас народа» в прошлом году мэр сгоряча уволил молодящуюся матрону: её муж источал на дебатах такой гадючий яд, что несколько его капель долетели до фирменного костюма градоначальника. Но по Дерябино поползли слухи – мол, «г» в кубе преследует сотрудников по политическим мотивам. Уже через неделю Кузьмина вновь воцарилась в предбаннике начальственного кабинета, но обиду затаила. И каждое утро встречала шефа злоехидной фразой безо всякой опаски за своё рабочее место:
– Приветствую тебя, хозяин города! Грудь не теснит? Душа покойна? А как здоровье кота Модеста, поди, объелся уже?
Наконец, «Лексус» хозяина города достиг здания местной администрации. Оно поражало аскетизмом отделки и лёгкой обшарпанностью фасада, ибо не было нужды придавать ему приличествующий вид из-за скоротечности пребывания в нём столоначальников. Гарманюк был третьим мэром в этом заштатном поселении и уже чувствовал себя не ко времени «хромой уткой»: что-то гадкое и штормовое для него ощущалось в общественной атмосфере.
В приёмной под бдительным оком секретаря томились четыре депутата городского совета из партии порядка. Отличались они друг от друга только цветом галстуков и размером очищенных до блеска штиблет. Беспокойная тень лежала на безупречно выбритых лицах народных избранников и приводила в судорожное движение породистые руки. Полузатопленым баркасом проплыл мимо них Георгий Германович, с достоинством игнорируя блудливое приветствие секретаря. А статусные депутаты проследовали за ним севшими на мель яхтами.
Торжествующая Татьяна Петровна включила запись вмонтированного ею в бюст сладострастной вакханки устройства под столом мэра, который предавался созерцанию статуэтки в свободное от судьбоносных решений время. Но, поразмыслив, выключила – вероятность компрометирующих градоначальника сведений из уст пресмыкающихся перед властью общественных радетелей равнялась нулю, а риск быть пойманной стремился к бесконечности. И Кузьмина начала хлопотать над завтраком для шефа.
Меблировка кабинета мэра разительно отличалась от фасада здания, подобно павлиньим перьям от крыльев сидящей на насесте клуши. Всё в обстановке свидетельствовало о пролетарском происхождении Гарманюка, которого он стыдливо чурался в имперском кресле градоначальника. Резная мебель в стиле барокко грела душу мэра и будила несбыточные фантазии: мизерный бюджет лежащего у его ног городка не позволял раззудить плечо в полную силу. И токмо предназначенный для заседаний стол имел крестьянский вид среди барствующих кресел возле стен. Видимо, дабы сотрудники мэрии чувствовали