– Понятно, – ответил Кандид и поднялся с бревна. – Я пойду, Рябой.
Какая-то непонятная тревога снова овладела им. Но ведь ни Рябому, ни Лохмачу не объяснишь, что такое дурные предчувствия.
Он уже повернулся, как Рябой тронул его за плечо.
– Ты это, Умник… – замялся он, глядя куда-то в сторону. – Как-то поосторожней там будь… Тебе поберечь себя надо, Умник, ты же понимаешь…
– Война есть война, Рябой, – проговорил Кандид. – Разве можно обещать?
– Да я понимаю… Если с тобой, что случится – нам тяжело будет. Нам без твоей головы никак нельзя, Умник. Уж больно много ты всего знаешь. Вы бы хоть пацана завели, Умник, так же нельзя без пацана… Сейчас не та война, давно бы уж завел. С дочки-то твоей много ли толку будет? А случится что с тобой, или пропадешь, как отец твой – где мы такого умника возьмем? Кто все будет знать и советы советовать, если ты сына не успеешь завести, а?
– Ладно тебе, Рябой, – сказал Кандид. – Ничего со мной не случится. Все будет хорошо. Я пойду.
– Иди, – вслед ему сказал Рябой. – Удачи, Умник.
Кандид вышел на тропинку и зашагал к хижине Кулака. Какое-то время он еще слышал, как Рябой и Криворот о чем-то спорили, потом голоса их стихли. Возле водяных ям с приманкой чья-то черная тень испуганно метнулась в заросли травы, уронив прутяное заграждение. Кандид присел и стал втыкать колышки на место. Из кустов на него пялились два тускло-желтых глаза. Их обитатель, похоже, и не думал удирать со страху. Это еще кто такой, подумал Кандид. Первый раз вижу… Он поднялся и пошел дальше. Возле самой хижины Кулака, когда он уже схватился за полог, его боковое зрение уловило, что кто-то рядом есть. Кандид замер и медленно повернул голову вправо. В десятке метров, неподалеку от детских хижин, в траве стояла чья-то приземистая темная фигура. Неужели безлицый, удивился Кандид, зачем это он здесь? Несколько мгновений он всматривался в неподвижную фигуру, пока не понял, что это совсем не безлицый, а причудливо изогнутый побег ползуна, а, может, корня безлистника, успевшего вырасти за день. Он покачал головой, откинул полог и вошел в хижину.
В хижине неимоверно воняло, целый букет запахов создавал здесь атмосферу: воняла закваска, воняло из горшков с хмельными настойками разной степени готовности, воняли какие-то коренья, травы, семена, шкурки и еще черт-те знает что. Все пространство было забито огромным количеством горшков, кожаных мешков и всевозможных вязанок. Старик сидел на одном из тюков и держал в руках маленький горшок с настойкой. Над головой его, на стенке хижины плотным комком мерцали светляки.
– Как ты тут дышишь? – удивился Кандид. –