«Конечно, – с горечью подумал подмастерье, – ведь мы же – беглецы».
Он со злостью хлестнул быков поводьями и выругался сквозь зубы, так сурово, что неделей раньше умер бы от стыда, если бы ему сказали, что он будет произносить такие слова. Очень хотелось пить, но воды не осталось. Только тошнотворное кислое вино.
8
К вечеру они вышли к Башмину. Дорога, плутавшая между холмами, поползла вверх, потом нырнула в маленькую долинку, обогнула гору, изъеденную ветрами, и, наконец, вывела караван к спуску. Отсюда, с высокого холма, было хорошо видно, как утоптанная дорога спускается вниз, к городу, раскинувшемуся в огромной ложбине между двух холмов.
Башмин был небольшим городом. Фарах, помнивший Хазир, хорошо это понимал. Но по сравнению с Эшмином, он казался огромным.
Дорога спускалась с холма тугой лентой и вела к скоплению маленьких домов построенных из прутьев и обмазанных потом глиной. Это еще не город, нет. Это дома бедняков, окружавшие Башмин, словно рой мух. Они ютились вдоль дороги, вдоль городских стен. Стояли как попало – каждый строил дом так, как в голову придет. Домов было много. Их серо-желтые крыши сливались в пестрый ковер, и казалось, что стены Башмина штурмует море высушенной солнцем травы.
В ложбине всегда прохладно и влажно, – высокие холмы защищают от солнца, да и воды здесь больше. Поэтому вокруг Башмина росло много фруктовых садов. Они были удивительно красивыми и Фарах, как в прошлый свой приезд, залюбовался темной зеленью деревьев, заполонивших почти всю долину.
Дорога, широкая и пыльная, вела к городским стенам. Сложенные из желтого песчаника, высотой в два человеческих роста, они смотрелись очень красиво. Стены, отшлифованные строителями и ветрами, гладкие, выглядели чуть ли не полированными. Ворота сделаны из дорого крепкого дерева, привезенного с севера. Две огромные дверцы, высотой почти как стены, выглядели очень тяжелыми. Фарах знал, что их открывают и закрывают быками, иначе не справиться. С другой стороны города были похожие ворота, называвшиеся Северными. И те и другие – гордость башминцев.
За южными воротами и начинался сам город. Здесь стояли дома горожан. Солидные, сложенные из камней, с покатыми крышами из глиняной черепицы, они производили впечатление зажиточных людей, уверенных в себе и в своем завтрашнем дне. Два, три этажа – это дома богачей. Они стояли ближе к центру – вокруг большой площади. Посреди нее возвышался огромный дом аль-саддина – городского главы. Вокруг него раскинулся сад, обнесенный невысоким заборчиком, – аль-саддин любил зелень. Рядом с ним приютился маленький Храм Огня. Поговаривали, что его Жрец – единственный на весь Башмин, зато самый настоящий, обучавшийся в столице, – не любил роскошь, и отказывался строить большой и дорогой Храм. Говорил, дескать, богатство веры не в размере Храма, а в ее крепости.
Из площади плавно вытекала дорога, как река вытекает из озера. Она тянулась через весь город к северным воротам и стрелой уходила вверх – на следующий холм, – вела на север – в Масун. Фарах с тоской