Я потерла одно из отверстий подушечкой большого пальца, заметив, что при этом крошки штукатурки и чешуйки краски, прилипшие к коже и падающие на пол, совсем свежие, словно стены были повреждены недавно. Вытирая руки о юбку, я отвернулась от стены. Напротив кровати стоял высокий старинный платяной шкаф, в замочной скважине на его двери торчал позолоченный ключик. Даже не задумываясь о том, что делаю, я пересекла комнату и открыла дверцу шкафа.
В нос сразу же ударил тяжелый запах нафталина, и я отпрянула назад. Судорожно вдохнув свежий воздух, я снова приблизилась к шкафу, чтобы получше рассмотреть его содержимое. Внутри висели четыре юбки, одно платье и шесть блузок. Я рассматривала их, пытаясь понять, действительно ли это был весь гардероб Бернадетт или же Финн ошибался насчет того, что в этой комнате все оставалось в прежнем виде. Я посмотрела на дно шкафа и обнаружила одну-единственную пару черных туфель на низком каблуке и синие кеды, к краю резиновой подошвы которых прилипли несколько песчинок.
В верхней части шкафа, над штангой для вешалок, я обнаружила две небольшие зеркальные дверцы и, не удержавшись, вытянула руку вверх и подергала за небольшую круглую ручку. Присмотревшись, я заметила крошечную замочную скважину на одной из зеркальных дверей, но ключа в ней не было. Я подергала за ручку сильнее, сама не понимая, зачем это делаю. В этой комнате было нечто странное, и еще до своей попытки открыть эту дверцу я уже знала, что она заперта.
– И что это вы тут делаете?
Я быстро отскочила от шкафа, похолодев от ужаса. Резко обернувшись, я увидела стоящего на пороге Финна, лицо которого оставалось бесстрастным, но взгляд был жестким и напряженным.
Словно вернувшись из путешествия в кроличью нору, я внезапно услышала раскаты грома и увидела, что по окнам хлещет дождь. От Финна пахло лосьоном для загара, на нем были надеты футболка и плавки и при этом кожаные туфли, и у меня мелькнула мысль, что, по крайней мере, хоть что-то в его совершенно новом для меня облике было узнаваемым.
Я вдруг осознала, что стою, уставившись на полуголого босса, крепко прижимая ладонь к груди, словно пытаясь унять бешеное биение сердца.
– Прошу прощения, – сказала я дрогнувшим от волнения и раскаяния голосом. – Я ждала, когда проснется мисс Хелена, и решила побродить по дому. Я вовсе не хотела проявлять излишнее любопытство.
Он несколько мгновений смотрел на меня с непонятным выражением лица, а потом повторил те же слова, что произнес, когда я впервые приехала сюда:
– Это комната Бернадетт. У нас не принято заходить сюда.
Он отступил от двери, а я пронеслась мимо него в коридор, как нашкодившая школьница, застигнутая строгим преподавателем на месте преступления. Я не смотрела на него, пока не услышала звук закрывающейся двери.
– Извините еще раз, – пролепетала я, чувствуя, как горят мои щеки. – Я просто искала комнату для гостей, где я могла бы