Его грудь поднялась в глубоком вздохе, и, когда он заговорил, голос прозвучал грубо и низко.
– Это действительно ты, Мышь?
Я смутно сознавала, что сидящая рядом девушка наблюдает за нами, и ее глаза распахнуты так же широко, как мои. У меня опять не ворочался язык, и это казалось странным, потому что он… он единственный, с кем я могла и не боялась говорить, но то было в другом мире, в другой жизни.
С тех пор прошла вечность.
– Мэллори? – прошептал он, поворачиваясь ко мне всем телом, и мне показалось, что он вот-вот вскочит со стула. Это было так на него похоже, потому что он не боялся ничего. Никогда. Теперь он так близко склонился ко мне, что я смогла разглядеть едва заметный шрам над правой бровью, на тон или два светлее, чем его кожа. Я знала, откуда он взялся, и сердце снова сжалось от боли, потому что шрам напоминал о черством печенье и разбитой пепельнице.
Парень, что сидел впереди, развернулся к нам.
– Эй. – Он щелкнул пальцами, когда не получил ответа. – Эй, старик? Алло?
Но он словно и не замечал парня, продолжая вглядываться в меня, как в призрак, вдруг возникший перед ним.
– Как знаешь, – одноклассник, поворачиваясь к девушке, но та тоже не откликнулась. Она следила за нами. Прозвенел запоздалый звонок, и я догадалась, что в класс вошел учитель, потому что разговоры стихли.
– Ты узнаешь меня? – Его голос по-прежнему звучал не громче шепота.
Он не сводил с меня глаз, и я произнесла всего одно слово, которое оказалось самым легким в моей жизни.
– Да.
Он качнулся на стуле, выпрямляясь, но его плечи напряглись. Он на мгновение закрыл глаза.
– Господи, – пробормотал он, потирая ладонью грудь.
Я подпрыгнула, когда учитель хлопнул рукой по стопке учебников, сложенных на угловой парте, и уставилась прямо перед собой. Мое сердце все еще стучало подобно обезумевшему отбойному молотку.
– Итак, полагаю, все вы знаете, кто я, раз находитесь в моем классе, но на случай, если кто-то забыл, напоминаю: меня зовут мистер Сантос. – Учитель привалился боком к столу, сложив руки на груди. – И это класс риторики. Если вы ошиблись дверью, вероятно, вас ждут в другом месте.
Мистер Сантос продолжал говорить, но кровь так бурлила во мне, что заглушала его слова, и мои мысли были слишком заняты тем, что он сидел рядом. Он здесь, после стольких лет, рядом со мной, как это было всегда, сколько я себя помню с трехлетнего возраста, но, кажется, его совсем не радовала наша встреча. Я даже не знала, что думать. Надежда и отчаяние смешались во мне, а с ними горькие и сладкие воспоминания, за которые я цеплялась и в то же время мечтала забыть.
Он… Я крепко зажмурилась и сглотнула ком, застрявший в горле.
Всем раздали учебники и план курса. Я не прикоснулась ни к тому, ни к другому. Мистер Сантос стал рассказывать