Эти слова оказались пророческими. Комбриг, прочитав телеграмму, заявил «Я Рохлину не подчиняюсь! А наш командующий (42 АК г. Владикавказ) никаких приказов не отдавал!»
Ситуация вообще сложилась уникальная. Я числюсь в бригаде, которая входит в 42АК г. Владикавказ. Тот подчиняется СКВО г. Ростов-на-Дону. Корпус Рохлина подчиняется ОГ МО, которая находится в Моздоке, командует этой группировкой Квашнин. Кто кому должен приказать, чтобы мне прислали замену? Ответа не знает никто! Так мы и сидели – хренели до конца операции в Грозном.
Ещё одна дата намертво запечатлелась в моей памяти. Это было второе февраля.
Весь день начался наперекосяк. Сначала бойцы чего-то учудили, потом за коммутатором на смене всякие мелкие неприятности постоянно донимали. Сменился, пришел к себе в Н-18. Походил вокруг неё, посмотрел. Что-то на душе неспокойно. Вызвал водителя – «Отгони машину назад на 3 метра, чтобы морда из-за угла не торчала». Перегнали, запас кабеля позволял без отключения переставить машину. Сидим с Максом после так называемого обеда, кукуем. Приходит Юра Гнедин:
– Серега, Андрей не справляется на коммутаторе.
– Юра, а кто будет вместо меня с 16 до 20 сидеть? Если он сейчас не тянет, то что будет, когда пиковая нагрузка пойдет? Я и так на вас батрачу по 8 часов в день, не считая своих обязанностей по закрытию и сдаче каналов, регламенту и всему остальному. Не справляется твой боец – сам садись.
– Я один механик ЗАС остался, мне и так никуда не выйти – постоянно что-нибудь случается.
– Юра, я тебе сказал я – не сяду за коммутатор! Предложи своему комбату поработать, он ох…но грамотный офицер, пусть покажет, как надо работать!
– Ты что, издеваешься?! Это чмо из бункера только газом можно выкурить! Макс, может, ты сядешь?
– Юра, я один раз сорвал переговоры Рохлину и за это копал яму для туалета. Повторять печальный опыт нет никакого желания!
Прошел час. Слышим такой конкретный БАБАХ! Что-то прилетело и довольно большого калибра, это не мина 82мм, что-то более серьезное. И тут еще один БАБАХ прямо рядом с нами во дворе. Выскакиваем на улицу.
У Р-440, который стоял рядом с нами и морда торчала из-за угла, как у моей Н-18, пока не переставил, кабина превратилась в дуршлаг, а колеса в хлам. Стоял справа УАЗик буханка и ГаЗ-66 – машины в хлам. Мы кинулись узнавать – нет ли раненых. Повезло, все живы. В машинах в тот момент никого не было. Возвращаемся обратно, а на ПМП суета какая-то. Подходим и видим тело с головой закрытой афганкой белого оттенка. Такая афганка была только у одного человека – Андрея Горячева. Мы уже понимая, что случилось, бежим на аппаратную Гнедина, где наш коммутатор ЗАС. А там п…ц! Снаряд попал в дерево на высоте около 8 м и осколки пошли сверху вниз. Фанера с фольгой плохая защита от такой напасти. Коммутатор в хлам, Андрюха – 200. Юра Гнедин весь в соплях, ничего не то, что сделать – сказать ничего не может. Хотя на нем – ни царапины! Он был в заднем отсеке – и на нем ни царапины!