Этого отец ему не простил. Мать, как могла, старалась защищать Тимофея, но ей мало что удавалось. Нет, отец не бил его, не издевался, но он проявлял к нему такое равнодушие, после которого многим более слабым людям оставалось бы лишь покинуть отчий дом. Только Тимофей не покинул. В этом ему помогли Святослав и Василиса. Во многом они заменили ему и отца, и мать, они помогли ему обрести самого себя, но теперь их не было. Теперь оставался только лес…
Для Тимофея лес был всем: домом, которого он, по большому счету, лишился; другом, которого у Тимофея никогда не было; обеденным столом, стабильно поставляющим ему съедобные растения, ягоды и грибы. Редко, очень редко он ловил зайцев, но за них он всегда просил у леса прощения, чувствуя свою ответственность за отнятую жизнь. Частенько он приносил дары природы домой, но отец лишь хмуро отворачивался, а мать быстро заводила сына в дом и забирала приношение. Несмотря на свое недовольство, отец поедал всю принесенную еду с завидным усердием.
Тимофею уже стукнуло двенадцать, скоро ему предстояло стать мужчиной. Конечно, теперь Тимофей уже был не тот. После того, как отец потерял в него веру и целый год игнорировал существование сына, сердце мальчика зачерствело. Своего первого зайца он убил в восемь лет, когда совет допустил его до повторного испытания. Теперь Тимофей справился с ним безупречно. До сих пор перед его глазами проплывало видение окровавленного тельца, которое он поднял над головой и потряс над собой, умываясь свежей кровью. После того события он болел два дня, с трудом передвигаясь по дому. Несмотря ни на что, мнение отца о сыне не изменилось.
Четырнадцатилетия в племени Болотных Мхов ждали все мальчики без исключения. В четырнадцать лет каждый мальчик мог наконец-то стать мужчиной. Ждал и Тимофей. Звание мужчины давало свободу, можно было покинуть отчий дом и начать собственную жизнь. Но Тимофея впереди еще ждали два тяжелых года.
***
– Крив, хватит к нему цепляться. – Вовремя подошедшая мать немного разрядила обстановку.
– Да что тут говорить, растим обузу для племени. – Отец махнул рукой и с опущенными плечами вышел во двор.
Мать подошла к поднявшемуся Тимофею и прижала его к себе. Ничего не требовалось говорить, всё же мать и сын понимали друг друга без слов. Когда она подходила, Драгомир быстро отбежал к стене и остановился.
Тимофей старательно делал вид, что в хлеву, кроме него, никого нет, но взгляд сам собой возвращался к новым