Отвращение накрыло его горячей волной. Поломало надвое. Тонкая игла, щедро залитая ядом, засела под сердцем, и яд медленно отравлял кровь. Иттан шел, и казалось, что все вокруг насмехаются над его неудачей. Что людской гомон обращен к нему. Что каждый в столице знает, как опозорился «бывший декан светлого факультета», связавшись с блудливой актрисой.
Он доверчивый идиот.
А она лгала.
Ему и еще тридцати двум мужчинам.
Иттан ворвался к себе в уличной обуви, упал лицом в подушку. Он лежал без движения, силясь остановить ход времени. Зажмуривался до красных пятен. Сцепил зубы, чтобы не застонать.
В дверь робко постучались.
– Господин Берк желает поговорить с вами, – проблеяла служанка таким жалким голосочком, что стало понятно: хорошего ждать не придется. Отец так не вовремя вернулся из похода и уже, конечно же, извещен о похождениях сына.
В кабинете, кроме отца, сидящего за столом с самым непроницаемым видом, завывала матушка. Она раскачивалась из стороны в сторону у окна, держась руками за подоконник. Под ногами ее валялась газета.
А небо затянуло пепельными тучами. И в воздухе, кажется, пахнуло грозой.
– Объяснись, – коротко приказал отец.
Он был седовлас, но не стар. Дряхлость не коснулась его мышц, в черных глазах не угасала страсть. И Иттан, всякий раз оказываясь под пристальным отцовским вниманием, ощущал себя мелким и незначительным. Песчинкой. Домашней зверюшкой, но не человеком.
– Не понимаю, в чем дело, – ответил он, выдержав холодный взгляд. Двинуться в глубь кабинета так и не решился, мялся на пороге как провинившийся ученик.
– В чем дело?! – пророкотал отец, и кулак его шарахнул по столу. – Ты спал с этой женщиной?
– Я ее любил, – поправил Иттан.
Маменька взвыла как раненая волчица, вцепилась ногтями себе в предплечья. Лицо ее налилось багряной краской.
– Молчи! – приказал отец, и слезы тотчас высохли на материнских глазах. – Любил он. – Губ отца коснулась усмешка. – Все мы по молодости любили. Кольцо ей дарить собирался, да?
Иттан кивнул – отрицать очевидное было бы глупо. Его допрашивали как нашкодившего пацана. Хотя чего ему стыдиться? Осознанный выбор взрослого человека. Да, выбор неудачный – но кто застрахован от ошибок?
Мать качалась на фоне грозового неба, отец откинулся в кресле.
– Она попросту тобой воспользовалась, а ты уши развесил. Не могу поверить. Тридцать три идиота повелись на женское тело! Боги, да что в ней такого было?!
– Она… она… – Мать захлебывалась беззвучной истерикой. – Одурманила… всех… позор…
– Ну-ну. – Отец провел ладонью по листу бумаги, который лежал на столе. – Мать права. Ты всех нас предал, сын.
Иттан подался вперед.
– Я…
Отец шикнул.
– Не перебивай. Когда я просил верховный совет пристроить тебя в академию, то ожидал, что ты свяжешь судьбу с колдовством, коль уж вояки из тебя не вышло.