После этой фразы незнакомец кивнул на прощание и даже сделал шаг, чтобы уйти, но в вдруг пошатнулся и едва устоял на ногах, успев лишь в последний момент опереться на ближайший фонарный столб. Тогда-то я и решила, что просто не могу оставить своего бедного спасителя в таком состоянии.
– Пойдемте со мной, – сказала я, решительно поддерживая его за локоть. – Вон в теньке у пруда свободная лавочка. Вам нужно прийти в себя.
На этот раз он не стал возражать и даже принял мою помощь молча, будто смирившись с чем-то неизбежным. Мы двигались очень медленно, потому что каждое движение давалось ему с трудом. Когда же через несколько шагов этот несчастный едва не упал, я в полной мере ощутила, насколько он тяжелый. И почему-то только сейчас решила рассмотреть его внимательней.
А мужчина оказался почти на голову выше меня, широкоплечим, пусть и худощавым, но совсем не слабым. Его свободная рубашка с длинными рукавами скрывала тело, но я чувствовала, что руки у него сильные, мышцы на них твердые, будто бы натренированные. И я бы даже приняла его за одного из военных или миторов, если бы он не сутулился. Именно эта его сутулость и выдавала в нем обыкновенного простого работягу. Его волосы имели темно-каштановый оттенок, лежали в беспорядке, а своей длиной сзади доставали до шеи.
Мы кое-как доковыляли до лавочки, и только когда мужчина присел, я смогла немного перевести дух.
– Спасибо, айна, – сказал он, поднимая бледное лицо.
– Вот не нужно меня благодарить, – отозвалась я, все больше чувствуя свою вину. – Вы мне помочь хотели, а я вас…
На этот раз у него даже получилось изобразить улыбку. Она вышла чуть насмешливой, но все равно очень теплой. И лишь теперь, видя, как он улыбается, будто потешаясь над всей этой ситуацией, я обнаружила, что он довольно молод – всего на несколько лет старше меня. А еще мне почему-то хотелось назвать его красивым, хотя общепринятым канонам красоты он и не соответствовал. Ведь так уж повелось, что в нашей империи красавцами считались исключительно блондины. Но здесь важно заметить, что светлый оттенок шевелюры являлся верным признаком отношения человека к аристократии, что уже само по себе возвышало его над остальными, независимо от внешних данных.
– Меня зовут Кел Барнас, – представился он, протягивая мне руку, как было принято у простолюдинов и торговцев. Аристократы обычно просто кланялись друг другу, но… за время учебы в академии и службы я уже почти успела забыть, что когда-то тоже считалась аристократкой.
– Элира Тьёри, – ответила я, легко сжав его ладонь. – Рада познакомиться с вами. Увы, обстоятельства…
– Не стоит, айна Тьёри, – снова попытался улыбнуться он. – Давайте забудем это недоразумение. Глупо вышло, но зато я теперь знаю, что даже милые хрупкие с виду девушки могут так… дать по лбу.
Я виновато вздохнула и присела рядом с ним на лавочку. Мне было не по себе от всего произошедшего. Сама ведь виновата, засмотрелась на красные растяжки между домами, задумалась