– Чтоб вы все пропали с вашим покойником! – в сердцах выругалась Надежда, сунула дискету под подушку и вылетела за дверь.
Милицейский «газик» стоял у дома дяди Паши. Благодаря телефону дяди-Пашин дом считался в деревне оплотом цивилизации. Вторым культурным местом была автобусная остановка.
Деревня Лисино довольно старая, до войны была большим селом, около ста дворов. И церковь была на холме над рекой. Деревню немцы в войну полностью сожгли, а церковь разрушили. Осталось народу немного: кто погиб, кто не захотел строиться на пепелище. Многие перебрались в Оредеж, там легче работу найти на железной дороге. И к тому времени как двенадцать лет назад Надежда с матерью купили тут дом, в Лисине осталось дворов пятнадцать, которые были разбросаны друг от друга на большом расстоянии.
Когда Надежда подбежала к милицейской машине, там стояли четверо. Шофер, молодой парень, хмуро рассматривал скаты. В машине сидел мужчина скромного вида и неопределенного возраста – видно, врач. Еще один, постарше, беседовал с деревенскими. Надежда подошла, поздоровалась и по его ответу поняла, что это с ним она препиралась по телефону.
– А кого мы ждем?
– Начальство по телефону разговаривает.
Из открытого окна дяди-Пашиного дома доносился зычный командный бас.
– А чего он так орет-то? – шепотом спросила Надежда у дяди Паши, которого выгнали из собственного дома, так как переговоры должны были проходить в обстановке строжайшей секретности.
– А он с Лугой разговаривает.
«А что, по телефону никак нельзя?» – мысленно вспомнила Надежда известный анекдот.
Немолодой милиционер подошел к ней с блокнотом.
– Вы кто будете? Назовите ваше ФИО. – Он так и сказал – ФИО.
– Лебедева Надежда Николаевна.
– А документы у вас есть?
– Нет, – растерялась Надежда, – кто же с собой в деревню документы берет?
– Вот соседка ваша, – он указал на Нину Михайловну, – предъявила пенсионное удостоверение.
– Нет у меня удостоверения, не заработала еще!
– Ладно, капитан разберется.
На крыльцо вышел капитан. На вид ему было около сорока, но он обрюзг раньше времени, и на голове явственно просматривалась плешь. Лицо полыхало румянцем не то от жары, не то от злости. Пуговицы форменной рубашки были расстегнуты, и видно было потное волосатое пузо.
«Ну и мордень!» Надежду слегка передернуло.
– Где эта корова копается? – заорал капитан на пожилого. – Не можешь за шкирку ее привести?
«Корова – это, надо полагать, я», – сообразила Надежда, но вслух не сказала ни слова.
– Вот она, Лебедева Надежда Николаевна, дачница, – скороговоркой ответил пожилой, но капитан и ухом не повел, только окинул Надежду с ног до головы злобным взглядом.
«И чего он бесится?» – недоумевала Надежда.
– Ну вот что, – прорычал капитан, – мы на машине в обход, старуху местную с нами, дорогу