Подводная лодка обычно всплывает вслепую. Гидроакустику в активном режиме использовать нельзя, засекут, поэтому очень медленно и аккуратно всплываем, переложив рули на всплытие, на глубину семнадцать метров, потом аккуратненько высовываем из-под воды выдвижные устройства – перископ, радиолокационный комплекс и прочее, с помощью чего можно оценить обстановку на поверхности, и потом только не спеша продуваем среднюю группу ЦГБ, всплываем в позиционное положение – над водой показалась рубка – и вот уже пускается воздуходувка, которая и продувает балласт – носовые и кормовые группы ЦГБ.
Вот так лодка всплывает. Никто не выпрыгивает из воды. Это небезопасно. На поверхности может оказаться айсберг, может лежать судно с выключенным двигателем, яхта или стадо спящих китов.
А если прыгать для фото, то на поверхности должно дежурить судно, которое разгонит всех из района такого прыжка.
Иначе можно протаранить лежащее в дрейфе корыто с японскими юниорами – потом вылавливай их сачком из воды.
Пришел он во сне. Мне тут сказали, что его Аль-Хадиром зовут. Вроде и не сон это был. Очень уж явно. Но я спал. Это точно. Араб. Тонкие черты лица. Волосы короткие, вьются. Небольшие залысины. Тонкий породистый нос с горбинкой. Ведет себя с необыкновенным достоинством. Очень образован, воспитан. Мы с ним беседовали. Он что-то объяснял, мягко убеждал. Никакого насилия.
Только моя любимая логика. Все пристойно. Он сидел в моей комнате. В кресле. У окна. Рядом с занавеской.
Потом еще несколько раз приходил. Я его не боялся. Мы просто разговаривали. Он обещал помощь. Я от нее отказался. Он не обиделся.
Потом приходили другие. Тоже во сне. От этих – мороз по коже и вся шерсть дыбом. От них «Отче наш» помогает. Не сразу, но отпускает. Я к ним тоже привык.
Раньше пугался, а потом – чуть чего, уже знаю, пришли. Здесь они, сердешные.
И змей был. Руку мне покалечил, но рука отросла. У меня на глазах.
Ох и больно было.
А Лиса я выдумал. И все путешествия с ним тоже. Я один летаю. Без провожатых.
Мной открыта новая отечественная валюта (полностью конвертируемая).
Ру, бля.
К матросам на лодке у нас относились хорошо. Как к маленькому, неразумному сыночку, которого везде надо за ручку водить. Другое дело, когда этот сыночек растет и хамеет, и на третьем году жизни это уже законченный хам. Но нет правил без исключений: случались матросы, которые отслужили свое день в день, и за каждый день не было стыдно. Были и такие. Всё же от командира. Они видят, как командир относится к своим обязанностям. У меня матросы появились уже тогда, когда я был капитаном третьего ранга. Случались всякие люди, но в основном это был надежный народ. Последний матрос, Игорь Калганов, за месяц до увольнения в запас попал в бригаду грузчиков. Тогда отправляли народ перед увольнением на такие работы. Их называли «аккордными». Так вот там Калганов немедленно встал на защиту молодых матросов, не давал над ними издеваться. Почему? Он от меня этого никогда не видел. Я ни разу никого не унизил.
А парень он был