Роберт сел, и за кафедру встала Этель. Когда она начала свою речь, появилась Руби. Она была в ярости.
– Я же тебе говорила, что из этого ничего не выйдет! – прошипела она Ллойду на ухо. – Мосли уехал, но мальчишки у вокзала распевают «Правь, Британия»!
Это было явное нарушение договоренности, возмущенно подумал Ллойд. Малыш не сдержал обещания. Вот оно, слово английского джентльмена.
Этель объясняла, что фашизм предлагает ложные решения, просто-напросто обвиняя в таких сложных проблемах, как безработица и преступность, евреев и коммунистов. Она безжалостно высмеяла идею триумфа воли, сравнивая немецкого фюрера и итальянского дуче с хулиганами на детской площадке. Они заявляли, что их поддерживает народ, а всех своих противников объявляли вне закона.
Ллойд сообразил, что когда фашисты будут возвращаться от вокзала в центр города, их путь будет лежать мимо церкви. Он стал прислушаться к звукам, доносящимся через открытые окна. Он слышал шум проезжавших по Хиллз-роуд легковых автомобилей и грузовиков, в который то и дело вмешивался звонок велосипеда или детский голос. Ему показалось, что он слышит вдали крики, не предвещающие ничего хорошего – словно гомонили задиристые парни, еще совсем юные, с гордостью пробующие свой новый голос. Он напряженно прислушался, и снова раздались крики. Это шли фашисты.
Когда гвалт снаружи усилился, Этель заговорила громче. Она доказывала, что рабочие люди всех профессий должны объединяться в профсоюзах и партии лейбористов, чтобы построить более справедливое общество, следуя шаг за шагом путем демократии, а не с помощью насильственного переворота, приведшего к таким печальным последствиям и в коммунистической России, и в нацистской Германии.
Вернулась Руби.
– Они идут вверх по Хиллз-роуд, – тихо и встревоженно сказала она. – Нам надо выйти и встретить их лицом к лицу!
– Нет! – шепотом ответил Ллойд. – Партия коллективно решила: никаких демонстраций. Мы должны придерживаться принятого решения. Мы должны соблюдать дисциплину! – он знал, что напоминание о партийной дисциплине на нее подействует.
Фашисты были уже совсем близко, горланя свои речевки. Ллойд подумал, что их, пожалуй, человек пятьдесят или шестьдесят. Ему страшно хотелось принять их вызов. Двое ребят в конце зала встали и подошли к окну – взглянуть, что происходит. Этель призвала всех вести себя осмотрительно.
– В ответ на хулиганскую выходку нельзя тоже становиться хулиганами, – сказала она. – Это лишь даст газетам повод сказать, что одна сторона ничем не лучше другой.
Раздался звон бьющегося стекла, и в окно влетел камень. Вскрикнула женщина, и несколько человек вскочили с мест.
– Пожалуйста, сидите, – сказала Этель. – Я думаю, они сейчас уйдут. – И она продолжила свою речь спокойным и уверенным