– Да, это я.
Беседа с Владимиром Арсеньевым, поначалу не особенно бойкая, вскоре приняла характер оживленный и эмоциональный.
– Да откуда я могу знать, отчего у него изменилось настроение?! – отчаянно отбивался он, теряя остатки самообладания под мощным давлением наседавшего полковника. – Он мне о своих делах не докладывал. С какой стати?
– А Курбанский? Он тоже не докладывал о своих делах? – не теряя темпа, дожимал Лев. – Вы – руководитель отдела. И вы хотите серьезно уверить меня, что ничего не знаете о финансовых махинациях, которые здесь прокручивал Курбанский?
– Да какое это имеет отношение… – В сердцах Арсеньев чуть было не проговорился, но быстро поправился: – Лично я ни о каких махинациях ничего не слышал и не понимаю, какое это может иметь отношение к убийству.
– Правда? Действительно не понимаете? – ехидно усмехнулся Гуров. – Тогда вас можно только поздравить. Тогда вы, конечно же, и впрямь не замешаны ни в каких нелицеприятных аферах и совершенно не представляете, что бывает, если кто-то захочет урвать себе слишком большой куш, а остальным это не понравится.
– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите, – нервно дернулся Арсеньев.
Беседа с остальными сотрудниками отдела научных разработок проходила в том же ключе.
Гуров жестко давил, доводя до истерики взрослых мужчин, и параллельно под разными соусами и предлогами доводил до их сведения, что ему известны некоторые не весьма распространенные факты о закулисной деятельности отдела, а может быть, и не только о ней.
Допросив с пристрастием всех, кто занимал в отделе более-менее значимые должности, он снова вызвал к себе секретаршу Гремина.
– Людмила Сергеевна, не могли бы вы проконсультировать меня, – вежливо улыбаясь, обратился он к женщине, покрывшейся красными пятнами от волнения. – Вот здесь написано: «Белавин Николай, инженер-конструктор». Правильно?
– Да, – едва дыша, пролепетала секретарша.
– Значит, правильно. А, между тем, как ни пытался я его пригласить для беседы, ничего у меня не вышло. От всех я слышал какие-то невнятные заявления о том, что его сейчас нет, а по какой причине – непонятно. Ведь сотрудники отдела, кажется, работают не по сменам?
– Да.
– Тогда почему же сейчас этого работника нет на рабочем месте?
– Он… отсутствует. Временно.
– В отпуске? – Видя, что мадам вот-вот упадет в обморок, Гуров старался демонстрировать максимальную доброжелательность.
– Нет… То есть да. Он… у него неприятности. Личные. Он пока не может выходить на работу, – собрав волю в кулак, выдавила из себя несчастная Людмила Сергеевна.
– Вот оно что. Значит, пока не может, – глубокомысленно потупившись, проговорил Лев. – Хм. Ладно. На «нет», как говорится, и суда нет. А по поводу бригады, обслуживающей «Ми-8», что вы можете сказать? Хоть они-то сейчас на месте?
– «Ми-8»? – изумленно подняла брови