Не ври!
«Сам сказал: Силы чуть…»
Так… давай добавим!
«Совсем мальчик плохой стал», – сокрушается, стерва.
Ты не можешь или не хочешь?
«Лень что-то…»
Ах, лень? И ты позволишь мне погибнуть?
«Это еще почему?»
Потому что заклинание эльфийки может… может, например, вызвать подмогу.
«Интересно, как ты догадался, что это Зов?» Интонации Мантии засверкали азартом.
Зов? Никак я не догадывался…
«Прости, забыла: ты ведь пробовал звать…»
Пробовал… Что получилось – лучше не вспоминать. Так эльфийка тоже пытается…
«Разумеется… Но у нее совсем нет на это Силы…»
В чем причина?
«Ее опустошили… Не до конца, но очень существенно… Чтобы не трепыхалась…»
Логично. Ну так поможем?
«С каких это пор ты стал защитником эльфов? А, наверное, с тех самых, как тот милый ребенок всучил тебе…»
Оставь его в покое!
«Бука…» Она еле сдерживается, чтобы не захихикать.
Потом будешь смеяться! Плесни ей Силы!
«Как будет угодно Мастеру…»
Я едва не задохнулся от возмущения. Что за привычка – оставлять за собой последнее слово? Я тоже так хочу…
Наш диалог длился считаные мгновения: не успели солдаты насторожиться из-за медлительности бедолаги, назначенного палачом, как Мантия подтолкнула навстречу слабым попыткам эльфийки Силу, собранную из моего шлейфа…
Хоть и не к месту, но надо пояснить следующее: когда я принимаю непосредственное участие в разрушении чар, высвобожденная Сила рассеивается в Пространстве, но происходит это отнюдь не сразу, а с некоторым запозданием, в течение которого все, что я не поглотил, тащится следом. Очень похоже на шлейф платья. А поскольку сегодня мне повезло наглотаться вдоволь, шлейф был полнехонек: Мантии оставалось только выхватить из него изрядный кусок и впрыснуть в Нити, заготовленные эльфийкой…
Поляну накрыла волна Зова.
Не знаю, почувствовали ли солдаты хоть что-то. Если среди них не было магов (а магов не было, иначе я бы заметил) – отчаянный призыв о помощи лишь скользнул порывом ветра по плохо выбритым щекам. А вот я… Я получил сполна.
Эльфийский Зов мало походил на тот вопль, который удался вашему покорному слуге. Тонкий. Изящный. Ажурный и хрупкий, как сплетение покрытых инеем веток. Не менее властный, чем мой, но… Во мне кричала кровь, в эльфийке – разум.[11] Я задыхался, разрывая на клочки душу, она… Она всего лишь творила волшбу. Последнюю в своей жизни, но такую… бесстрастную. И это можно было понять: у эльфийки просто не осталось сил. Даже на то, чтобы любить или ненавидеть…
Мне почудилось, что в холодном воздухе разлился аромат цветущего яблоневого сада. Нити волшбы незримыми лучами рванулись во все стороны, и стоило труда удержаться от рефлекторного желания уйти с их дороги. Метание по поляне выглядело бы странно, не находите? И все же одному из лучей, пролетавшему рядом, я шепнул: «Пусть придет… хоть кто-нибудь…»
Миг –