Земский заседатель, или попросту «заседатель» – это сибирский чин, который равняется нашему становому приставу, с тою лишь разницей, что кроме чисто полицейских обязанностей, он исполняет обязанности мирового посредника и судебного следователя.
У каждого заседателя есть свой участок, на которые разделена каждая «округа», или по нашему уезд.
Заседатель участка, к которому принадлежал описываемый нами поселок, был только с год как назначен на это место и выказал себя с самой хорошей стороны по своей сметливости и распорядительности.
Это был человек лет тридцати, полный, высокий, блондин с приятным лицом, всегда чисто выбритым, и не только по наружному виду, но и по внутренним качествам, сильно выделялся между своими товарищами – старыми сибирскими служаками, или, как их звали, «юсами», тип которых, сохранившийся во всей его неприкосновенности почти до наших дней, всецело просился на бумагу, как живая иллюстрация к гоголевскому «Держиморде».
Они все были под судом по разным делам, что в Сибири не только в описываемое нами время, но и сравнительно недавнее, не считалось препятствием к продолжению службы, и эти «разные дела» большею частью сводились к тому, что они не только брали, – что в Сибири тогда не считалось даже проступком, – но брали «не по чину».
Нового заседателя звали Павел Сергеевич Хмелевский – он был сын ссыльного поляка.
Крестьяне участка не нахваливались им и дышали свободно под его управлением, и за ним осталось лестное прозвище «дотошный», как, если помнит читатель, охарактеризовал его один из слуг Толстых, выражая надежду, что заседатель откроет убийцу молодого человека.
Быть может, впрочем, это отношение крестьян к своему новому заседателю происходило оттого, что предместником его был, как говорили крестьяне, «кровопивец».
По крайней мере, при разговоре с местными обывателями о том, довольны ли они новым заседателем, они уклончиво отвечали:
– Не пригляделись еще мы к нему, да и он к нам! А после старого-то, впрочем, и волк за ягненка покажется, – добавляли они после некоторого раздумья.
– А что, разве лют был?
– Как зверь рыкающий по селеньям рыскал, кровопивец.
На замечание, отчего они не жаловались, обыватели рассказывали совершенно анекдотические были.
– Жаловались и не раз, да все на свою же голову. Доказать не могли, ну и выходил зверь-то наш лютый – овцою неповинною. Однажды, даже подвести надумали, да не удалось.
– Как подвести?
– Да так, взятку при свидетелях дать, а потом и к начальству.
– Что же, не взял?
– Какое не взял, вдвое взял, да только не взяткой это оказалось.
– Как так? – недоумевал слушатель.
– Да так, порешили мы миром – не в терпеж стали его тягости – дать ему пятьдесят рублев при свидетелях; тут одного из наших, парня оборотистого, застрельщиком послали. Приходит.
«Что надо?» – рявкнул «барин».
«Да так и так, ваше благородие, – начал он, – как вы завсегда наш благодетель,