мой знакомый надумал жениться. Но вот проблема – со своей прошлой женой он расстался давно, а вот отношения не заверил. Жил себе и жил, будто женатый, а на самом деле свободный, никому не мешал, а главное – сам себе был не в тягость. Но жизнь – дело переменчивое – сегодня тебе не надо, а завтра вдруг приспичило. Прикинул он так и сяк, делать нечего, надо развод оформлять, а иначе как опять женишься. Вроде простая история, да дело в том, что знакомый мой, назовем его условно Виктор, женился в Израиле, а разводиться надумал в России. А каждый ребенок понимает, что для того, чтобы развестись в Израиле, требуется идти в раввинат. А так как вся история происходила в Москве, Виктор законно двинулся по направлению к российскому раввинату. Посидели там раввины, голову напрягли, да и запрос в Израиль направили – а был ли настоящий господин действительно женат, или липовый документ о женитьбе предъявляет. Печать в паспорте их совсем и не остановила— мало ли сейчас проходимцев— ставят себе сами печати, иди знай зачем— проверить надо. Полетело от них письмо в раввинат израильский— не прошло и полгода, ответ поступил – да, действительно, Виктор этот женат на… да неважно на ком, главное, что подтвердили. Вздохнул Виктор с облегчением, да не тут-то было, теперь надо было письмо из раввината в российское посольство везти – подтверждать. А кто из нас, бывших жителей империи российской, не знает, как тяжела жизнь чиновника – лезут к ним со своими проблемами с утра до ночи – ни сна, ни покоя от просителей. А этот, то есть Виктор, вообще с документами нерусскими, поди прочти. «Как на русский переведешь, – говорят ему, – так к нам и возвращайся», – строго сказали, как отрезали. Пошел наш грустный персонаж, глаза в землю, в медитации весь от проблем, к нотариусу. Переведи, говорит, письмецо из раввината израильского на наш, русский великий. Опять-таки вроде проблем никаких— взял нотариус и перевел написанное, а в конце и говорит— перевести -то я перевел, а вот заверить не могу— документик -то ваш в Израиле выдавали, там и заверять должны. Пришел Виктор с переводом в посольство. «Нет, – отвечают ему, – без печати нотариальной никак невозможно вашему делу ход дать, возвращайтесь-ка в раввинат, может они вас так разведут», – и руками от раздражения разводят. Пришел Виктор, как юнец ветреный, с этим обратно в раввинат – а там от возмущения в него просто шляпы кидают – непонятливый какой, работать мешает. Сосредоточился Виктор, делать, видит, нечего, все дороги в Иерусалим ведут – собрал вещички и приземлился в Бен-Гурионе. Не евши, не пивши, прямиком из аэропорта в израильский раввинат явился. «Умоляю, разведите! – плачет. – Жениться охота». Оценили тут наши раввины степень его душевного расстройства, сжалились. «Поживите себе у моря, отдохните, фруктов покушайте, – говорят, – солнцем насладитесь, там, в степях российских, небось, в депрессию от холода впали». Оглянулся Виктор – куда податься бедному
