Продав бабушкину квартиру, отец сделал благородный жест – не хочешь быть фотографом (он хотел, чтобы я поступил на операторский во ВГИК; за месяц до этого я завалил все экзамены), валяй, занимайся своими дурацкими компьютерами. Я, конечно, прочитал его душевное послание: «Видишь, какой я добрый, дал тебе денег на образование, вдобавок не где-нибудь, а в Америке». После смерти матери прошло уже девять лет, два последних года отец жил в новом браке с женщиной, которая была ненамного меня старше. Мне было ясно, что, засылая меня в Америку, они, отец и Нина (так звали его новую жену), просто хотят от меня избавиться. Эта Нинка, эта длинная сучара (она была меня выше на полторы головы), которая каждый раз так очаровательно улыбалась, когда мы сталкивались перед туалетом в коридоре, я, естественно, пропускал ее, а после не мог зайти иначе, как через полчаса, зажимая нос и прежде всего опрыскивая все дезодорантом, я ненавидел ее запах. Я даже думал, что она специально, как скунс, напускает эту вонь, так она меня ненавидела. А за что? За то, что я всего-навсего был его сын и жил с ним в нашей квартире, перебравшись в комнату матери? Хаос, я не могу это все как-то правильно описать. Каждому прежде всего нужен унитаз. Вот, начал с Америки и сбился.
Унитазы… но ведь с них тогда началась и моя Америка! Эти аппараты, наполовину заполненные водой, куда падает, плескаясь, человеческое дерьмо, и брызги, неприятно холодя, долетают до жопы. Я привставал, оборачиваясь, и нажимал на рычаг, глядя, как мое светлое (перемена воды и пищи) по спирали, в ту же сторону, что и стрелки на часах, засасывается в отверстие и исчезает. В первый раз в номере гостиницы я даже подумал, что машинка неисправна, раз в ней так много воды, и даже хотел позвать служителя, но потом, понажимав несколько раз, догадался, что так и должно быть и что аппарат работает нормально.
Я вышел из университетской общаги, где временно поселился. Я не хотел думать ни о своей молоденькой мачехе (какая-то дурацкая у нее была фамилия – Пастова), ни об отце. На реке широкогрудый янки поливал из шланга лодку, южный ветер сдувал струю, парень отвлекался, заглядываясь на девушек и получалось так, что он собственно поливает реку, а не лодку (шланг через помпу засасывал воду из этой же реки).
В первом семестре мне предстояло изучать информатику и другие точные науки. Две тысячи долларов на житье лежали у меня в кармане. «В конце концов он не такой уж и скряга и заплатил неплохо, чтобы от меня избавиться». Я вспомнил бледнозеленое нинкино лицо, как у нее поехала по диагонали челюсть и оттопырилась с козявкой ноздря, когда папан объявил за ужином, что часть бабушкиного наследства пойдет на мое образование в американском университете.