Тайны планеты Земля. Леонид Зданович

существования. Мы пока не говорим о странных причинах этого, но никто не спорит, что нам нужно громадное количество тепла, особенно зимой. Его надо экономить, это понятно. Поэтому мы заклеиваем окна, законопачиваем каждую щелочку и боимся открыть форточку даже тогда, когда это вызвано необходимостью. Но представим себе маленькую котельную, обогревающую наш дом. Для простоты – пусть это будет бытовой газовый котел, отапливающий лишь один дом. День и ночь в топке этого котла сгорает природный газ – громадное богатство, от которого потомкам, вероятно, ничего не останется уже через сто лет. Но вот на секунду прекратилась подача газа, а потом возобновилась (сбой в системе распределения). Что мы имеем? Ничем не ограниченный поток метана поступает не только в атмосферу (как бы уж ладно) через дымоход (газоход), но и в квартиру (дом). Проходит немного времени, и квартирный воздух получает «гремучую смесь» газа и кислорода и самопроизвольно взрывается. Гибнет ребенок, который к этому отключению не имел никакого отношения, даже со спичками не играл… Вот вам налицо небольшой и очень незначительный для всего человечества, однако достаточно яркий пример технологической нестыковки, в результате которой произошло конечно же именно технологическое бедствие.

      Кроме такой примитивной, есть технологические бури пострашнее.

      В 1960-е годы существовал (не станем называть конкретно) один маленький и скромный золоторудный комбинат по переработке золотоносной руды в золото, с отделением после процесса значительного количества «хвостов» (так называется остаток производственной деятельности – руда, из которой, как считается, уже извлекли все, что хотели). Эти «хвосты» никуда не выбрасываются: они сливаются – как в нашем случае – в Хвостовой отстойник (озеро, хвостохранилище). Этот отстойник, это озеро имеется в технологической цепи по плану, замысленному устроителями комбината: рано или поздно богатая руда кончается, и комбинат перестраивается на другую технологию – именно технологию переработки «хвостов». Допустим (условно), в руде было 10 процентов золота, а извлекли, при самом совершенном процессе, не более 8. Вот оставшиеся два процента и станет добывать из отработанных «хвостов» новый технологический цикл. Соответственно «хвосты» никуда не выбрасываются, они сливаются и затвердевают, сохнут в одном из Хвостовых озер.

      На том комбинате, о котором идет речь, были «хвосты» новые и «хвосты» старые. Новые складывались из недавно отработанной руды, а старые – это те, в которые руда, усиленно обработанная на комбинате, сбрасывалась еще с десяток лет назад. Вот по старым «хвостам» и шарила веничками вся подневольная часть населения фабрики (комбината) и поселка: дело в том, что золотоносная часть «хвоста» собиралась наверху, а значит, содержание золота там было близко к первоначальному, то есть можно было безболезненно намести сотенку тонн с «хвоста» и включить в план, как переработанную с добычи. «Хвостами» потихоньку пользовались, и они сыграли, конечно, свою