– Набери еще! Щенок, должно быть, дрыхнет, как убитый! Они должны сцапать Ника! Нужен переполох! Иначе у нас не будет времени уйти! О! Это еще что за…
Тут хриплый шёпот резко оборвался, лицо говорящего, перекошенное ужасом, накрыла черная тень…
Ник, ругаясь себе под нос, безуспешно пытался расстегнуть браслет золотых часов – оставлять такую улику на руке было самоубийством. Как назло, у него совершенно ничего не выходило.
– Помочь? – за спиной молодого воришки раздался знакомый подростковый голос, пропитанный ненавистью и презрением.
Ник вздрогнул и резко обернулся, хотя он и так без труда узнал говорящего и едва не заорал на весь дом «Лекс?!». Сердце колотило так, будто собиралось выпрыгнуть наружу. Жестокая правда ударила его в лицо, как высокая волна.
«Мы что… грабим дом Златоновских?! Почему ни Джокер, ни Пит мне ничего не сказали?! Я же мог наткнуться на спящую Анжелику!»
Из-за лунного света бледное лицо Алексея Златоновского, одноклассника и основной головной боли Ника, казалось вылитым из серебра. Блестящие глаза, что при дневном свете были серо-голубыми, теперь казалось почти черными. Довольно длинные светлые волосы были идеально зачесаны и прилизаны к затылку.
«Интересно, Лекс спит сидя? Ну раз его шевелюра совсем не растрепалась! Или он делал укладку перед тем, как сюда зайти?» подумал Ник и тут же лишился всех мыслей. – Что это?! Пушка?!
– А это что, часы моего отца?! – процедил сквозь зубы Лекс, целясь прямо в грудь воришки серебряным дулом подарочного револьвера, – руки вверх! Выше! Кто ты?!
«Хвала небесам! Он пока не видит моего лица!» сообразил Ник, стоя против лунного света – спиной к окну. «Если этот нервный не выстрелит, и каким-то чудом я смогу сбежать… То он меня никогда не опознает!»
– Ты кто? Кажется, …кажется я тебя где-то видел… – нахмурился маленький хозяин, стоя в байховой пижаме с причудливым золотым узором. – Ты здесь один? Отвечай!
Ник невольно перевел удивленный взгляд с мягких розовых тапочек Лекса на безжалостное дуло револьвера. Рука юного Златоновского совершенно не дрожала, держа оружие ровно и твердо, как матерый убийца.
«Нет, ты не выстрелишь!» – думал про себя Ник, чувствуя на своей спине мурашки, а на лбу – холодный пот. – «Девчачьи тапки и пижама! Да ты просто не сможешь нажать курок! К тому же… О! Какой же позор! Если об этом узнает Анжелика! Что я грабил ее дом! Что меня спалил ее брат! Нет, тогда уж лучше пусть меня убьют!»
– Я один! – громко прошептал воришка, твердо решив не выдавать остальных соучастников. Он совершенно ничего не знал о двух, купленных заранее билетах на поезд, и потому был твердо уверен, что они не просто его сообщники, а его настоящие преданные друзья. Других у него все равно никогда не было.
– Врешь! –