Но глаз его вдруг как-то сощурился, точно он глядел в замочную скважину. Я повернул ее вокруг себя, и моя комната сразу наполнилась какими-то растерянными лицами, какими-то обрывками фраз, мечущимися тенями. Я понял, что на экране происходило нечто из ряда вон выходящее.
– Что с тобой, Моти? Что случилось?
– На Рабина покушались…
Араб? Еврей? Новый репатриант?
– Нет, нет, он не ранен…
На втором канале только и делали, что разводили руками.
Я отстранил даму. Она села на краешек дивана, закурила и молча уставилась в экран. Переключил канал.
На первом канале знали больше. Показали площадку перед приемным покоем больницы «Ихилов».
– Ты прав, Моти, он не ранен… Он убит…
И вдруг Моти разразился гомерическим смехом. Он хлопал в ладоши, бил себя по выпученному животу, он довольно потирал руки:
– Победа! – крикнул он и бросился к телефону.
Потом показали многократно оттесняемого к стене убийцу.
Потом выступление Рабина перед выстрелом, но уже какое-то потустороннее…
«Слава Богу, не «русский», не репатриант, – думал я. – Слава Богу… Такое счастье нам привалило…»
А Моти, уже оправившись от потрясения, диктовал с моего телефона в свою газету:
– Кровь Рабина на руках лидеров оппозиции, и да падет она на их головы! Биби Нетаниягу – убийца! Смерть – поселенцам! Все правые – виноваты… Да, да… Главное – жесткий прессинг… Правая партия Ликуд, потворствовала убийству Ицхака Рабина… Ну а что, вы прикажите менять строй? Эти выстрелы преградят Ликуду путь к власти… Бесэдер… Бэседер… Еду в больницу «Ихилов»…
Он бросился к двери, но вдруг вспомнил о жене. Она по-прежнему молча курила и не собиралась разделять восторгов мужа.
«Что теперь будет? – думал я. – Уйдет под воду Атлантида? Израильский материк изменит свои скромные очертания? Взрыв в мировой истории, региональная драма?»
– Я хочу спать – сказала она и зевнула. – Я не хочу ехать в больницу.
– Бэседер. Поедем в «Ихилов», а потом домой… Бай… – махнул он мне рукой… – Можешь рассчитывать на место сторожа в одной из газет… Такой подарок!
Я кивнул: Спасибо, что не в тюрьме. А что если этот «Цальмон» вообще строили с дальним прицелом?
Какая-то странная ночь. И эта вынимающая душу тишина…
Дверь вдруг открылась, и показалось улыбающееся лицо Моти:
– Запомни, друг, Рабин теперь – вечно живой…
Но я ничего не слышал. Я думал, что народ Моисея возвращается к своему прошлому. Еврейский народ из всех зол всегда выбирает большее. А вдруг разверзнется пропасть иудейской войны?
…Утром показали заплаканные глаза президента США