– Ждите тут, – приказал охране префект. – Будьте начеку – войдёте по первому зову!
Командовавший отрядом сержант Чейнс (или это был Хорхе?) вытянулся в струнку, так что на синем мундире не осталось ни единой складки, и гордо взял под козырёк своего шлема. Проделал он это с таким усердием, как будто от этого зависело, как скоро он станет лейтенантом.
Посмеявшись про себя над такой наивностью, префект зашёл внутрь, но в таверне его ждала новая неприятность: он никак не мог разобрать, кто из всего этого сброда зовётся ловчим, пока, наконец, не подал голос какой-то мужлан в шерстяном плаще:
– Господин префект, – сказал он, подымаясь с места, – прошу Вас, проходите.
Правитель города не без сомнения подошёл к его столу, взмахом руки отослав прочь вонючего толстяка, бросившегося навстречу высокому гостю.
– Ты и есть ловчий? – спросил он худощавого мужчину, которого легко мог бы принять за обычного разбойника.
У него было немного вытянутое лицо с острым подбородком, длинными тонкими губами, вряд ли умеющими улыбаться, средних размеров нос, сломанный уже не раз и не два, но каким-то чудом оставшийся прямым, прищуренные глаза зелёного оттенка и узкий лоб, на котором ещё только начинали появляться морщины. Осталось добавить сюда волосы пепельного цвета и слишком бледную кожу, свойственную больше для областей Центральной Империи, чем для уроженца южных княжеств, и префекту пришлось признать, что этот человек в полной мере соответствует словесному портрету того самого ловчего, которого он искал.
– С радостью готов вам это доказать, господин, – сказал человек в плаще, жестом пригласив гостя садится. – Чем могу служить?
– Думаю, ты и сам знаешь! – префект грузно опустился на деревянную скамью, и только тогда ловчий последовал его примеру – по крайней мере, с правилами приличия он был знаком.
– Призрак? – предположил он, нахмурившись.
– Да, разумеется, призрак! – немного громче, чем следовало, подтвердил префект. – У меня тихий город, и всякого рода шумиха мне не нужна. А два человека, жестоко убитых в одном и том же месте с разницей в три дня, довольно сильно всё портят, пусть даже они и были всего лишь контрабандистами.
Префект покусал губу, постучал по столу пальцами, но ловчий никак на это не отреагировал – лишь продолжал пристально наблюдать за собеседником.
– Короче говоря! Я хочу, чтобы ты разобрался с той мерзостью, что засела в старых развалинах, и чтобы потом рассказал об этом всем, кто станет слушать: на каждом перекрёстке от Саламанты до Реута. Люди должны перестать шарахаться от этого места: город растёт, и мне нужны новые участки, на которых можно строить дома или разбивать виноградники, а там они, кстати, когда-то неплохо росли.
Ловчий внимательно выслушал речь префекта, немного помолчал, задумчиво склонив голову набок, а затем залпом осушил оставшееся в кружке пиво и важно произнёс:
– Пятьсот