Примерно через семь веков после переселения начали оживляться попытки морских походов, которыми полинезийцы нащупывали пути на юг и восток. Было предложено несколько версий.[23] Одна из недавних теорий утверждает, что около 200 года до н. э. жители Самоа и Тонга достигли островов Общества, а жители Маркизских островов (севернее и восточнее) пришли из Самоа. Через пятьсот лет выходцы с островов Общества и Маркизских островов достигли острова Пасхи, который имеет площадь втрое меньше, чем Манхэттен, и является самым обособленным островом на Земле – он более чем на тысячу миль отстоит от ближайшего соседа, острова Питкэрн, и почти на две тысячи миль от Южной Америки. Около 400 года до н. э. выходцы с островов Общества и Маркизских островов высадились на Гавайи. Последняя крупная волна переселения полинезийцев около тысячи лет назад дошла от островов Общества на юго-запад к Новой Зеландии.
Хронология заселения Микронезии[24] не так отчетлива, однако эти мелкие, широко рассеянные по морю острова становились, по-видимому, конечной точкой морских путешествий народов из островной части Юго-Восточной Азии, из северного ответвления полинезийцев культуры лапита и меланезийцев с архипелага Бисмарка. (Версия о выходцах непосредственно с Тайваня менее правдоподобна.) Гуам – крупнейший остров в Микронезии и один из самых западных островов в этой группе; здесь самые вещественные находки, свидетельствующие о поселениях человека, датируются 1500 годом до н. э. Разрозненные археологические данные свидетельствуют, что на Маршалловы острова (около тысячи миль от Гуама) первые люди попали к I веку до н. э. и вскоре после этого на Каролины (ближайшие к Гуаму острова), однако дальнейшие исследования могут дать и отличающуюся картину.
Что побудило народы культуры лапита[25] выйти в открытые воды Тихого океана – неизвестно. Прежние места обитания вроде бы не страдали от перенаселенности, переходы предстояли очень долгие, а вещей с собой везли не так много, и они были не очень ценными для торговли, по крайней мере с точки зрения наших нынешних знаний. Более вероятная версия может быть связана с общественным устройством культуры лапита – порядок рождения детей в семье и законы наследования могли вынудить или побудить те поколения, кому не досталось семейное наследство, оторваться от дома и пуститься осваивать мир. Тех людей могло вести и простое любопытство, и если полинезийские походы были задуманы исключительно ради интереса, то они не имеют аналогов в истории – по крайней мере, на общепринятом уровне – вплоть до полярных экспедиций XIX века. Впрочем, в чем бы ни состояла причина – основным фактором, как всегда в походах первооткрывателей, была уверенность, что в исходную точку можно вернуться. В любом случае переселение тихоокеанских народов было результатом обдуманного расчета, а не плодом случайности или