Город без полиции. Анна Малышева

невозмутимо ответила Ольга и, встретив непонимающий взгляд, кивнула: – Ну конечно, вы не знаете об этом обычае! Тот, кто подложил туда тело вашего друга, тоже не знал, так что сразу можно сказать – это был не грек! Он-то думал, что избавился от него навсегда, и понятия не имел, что в Греции все могилы вскрываются через четыре года, скелет достают, обрабатывают особым способом и замуровывают в стене на кладбище. Это вторые похороны, понимаете? Собирается вся родня, приглашают священника, накрывают стол, снова прощаются с покойным… Убийца, получается, ничего этого не знал. Ему даже в голову не пришло, почему рядом с Мармари такое крохотное кладбище, всего-то на пару десятков могил. Конечно, городок у нас маленький, но не вчера же он тут построился, за годы должны были умереть сотни людей!

      Таня слушала, не перебивая, давно уже положив вилку на стол. Есть больше не хотелось, столовая уже не казалась ей такой приветливой и уютной. Из кухни показалась Матильда. Подойдя к столу, она осведомилась по-английски, всем ли довольны гости? Ольга дружески махнула ей рукой:

      – Мы закончили, спасибо! Сделай нам кофе!

      – Я испекла пирог с лимоном. – Хозяйка гостиницы обращалась только к Тане, пытаясь поймать ее взгляд. Она явно встревожилась, отметив изменившееся выражение ее лица. Та попыталась улыбнуться в ответ, но не смогла – у нее в голове все еще звучали слова Ольги. «Убийца ничего этого не знал». – Это семейный рецепт, надеюсь, вам понравится. Принести еще чего-нибудь?

      Таня наконец встряхнулась и нашла в себе силы поблагодарить Матильду, которая смотрела на нее уже с настоящей тревогой. Хозяйка удалилась, а девушка повернулась к переводчице:

      – Вы сказали, это было убийство. Как он умер?

      – Мне вообще-то не полагается с вами это обсуждать, – смутилась та, – но, в конце концов, я в полиции не служу и подписки не давала… Два выстрела из пистолета – в грудь и в голову. Настоящий бандитизм!

      И сочувственно вздохнула, явно ожидая Таниной реакции. Однако та восприняла эту новость без видимых эмоций – они отчего-то не зашкалили, как будто она рассчитывала услышать нечто подобное. Таня сама удивлялась своему спокойствию и теперь могла сказать, что приняла верное решение, когда уехала в Грецию одна. «Если бы я взяла с собой Пашину маму… А если Наташку – страшно представить, что она могла бы тут устроить! Она бы билась в истерике, как тогда, в первые дни после того, как он перестал звонить! Мы все думали, что кончится больницей, ее даже парень бросил, испугался, что связался с психопаткой! Только клин клином и вышибло – тогда она принялась страдать из-за парня, и понемногу все сошло на нет. Что ж, я сделаю для Пашки последнее, что могу сделать. Опознаю его и позабочусь, чтобы тело перевезли в Москву. Мне почему-то совсем не страшно, только как-то тяжело и не по себе, будто я взвалила на себя чужое дело… Но ведь даже Иван сказал – поезжай, а он-то первый мог возмутиться. Против была только мама. Ей все кажется, что я маленькая и со мной может что-то случиться. Надо позвонить ей и сказать, что я живу в