Прайд окаянных феминисток. Ирина Волчок

предварительный вывод:

      – А ведь классная тетка! Не хотел бы я с ней встретиться на узенькой дорожке.

      Бэтээр промолчал, а про себя подумал, что Васька просто не знает, о чем говорит. Сам Бэтээр с наливной яблочной кошкой на узенькой дорожке встретиться хотел бы. Да. Именно на узенькой. Над пропастью, например. Чтобы невозможно было и шагу в сторону… А поворачивать назад и бежать она не умеет. Стало быть – не сбежит…

      А обед был какой!.. Обед был выше всяких похвал. И не в кухне, а в комнате, которая всегда считалась гостиной, и никто сроду туда не заходил. Никчемушная какая-то комната была. А оказалось – правда гостиная. И стол под кремовой скатертью – той, которая была на столе за домом номер двенадцать… И растрепанные пионы в прямоугольной вазе зеленого стекла. И тети Варины серебряные ложки Пулька вытащила, вычистила и положила на льняные тети Варины салфетки рядом с фарфоровыми тарелками. Фарфоровый сервиз ему в прошлом году один стукнутый подарил, сверх расчета. Гнал незнамо откуда незнамо куда на отцовской машине – и стукнулся. Машину за ночь сделали, стукнутый чуть не плакал от радости, все деньги, что с собой были, отдал, а на следующий день еще и сервиз притащил. Папа у него, оказывается, владел магазином хрусталя и фарфора. Бизнесмен. Сплошь в делах. Вот за сыном-то следить и некогда. Бэтээр сервиз этот не любил, такое впечатление у него от этого сервиза было, что ворованный, а Пулька зачем-то его выставила. Наверное, поэтому настроение за обедом у него было не очень, хотя сам обед был – это что-то. А может, настроение у него было не очень потому, что Васька, хищный камышовый кот, сразу и очень откровенно положил глаз на наливную яблочную кошку, а та глядела на него честными глазами, складывала губы утиным клювиком, показывала время от времени ямочки на щеках и с готовностью поддерживала беседу, обстоятельно отвечая на его бесцеремонные вопросы и задавая ему вопросы нейтральные и очень тактичные, на которые Васька не знал, как ответить, поэтому врал напропалую. Девочки переглядывались и тихонько пофыркивали, а яблочная кошка слушала Ваську внимательно и сочувственно, в нужных местах улыбалась и вставляла уместные реплики, но не засмеялась ни разу. И Любочка ни разу не засмеялась, хотя Ваську не боялась, не пряталась от него, познакомиться с ним согласилась. Какое-то время еще приглядывалась, прислушивалась и принюхивалась, а потом перестала обращать внимание. Бэтээра это почему-то обрадовало. И еще обрадовало то, что Любочка, весь обед смирно просидевшая рядом с тетей Наташей, под конец потихонечку перебралась к нему, влезла на колени и доверительно сказала: