– Это я подавляю?! – возмутился он. – Это я ломаю характер и это… как его… пресекаю все?!
– Ну что вы, – успокаивающе сказала Наталья и даже доверительно коснулась его плеча. – Я же говорила о детях, которые живут в обстановке домашнего террора, в результате чего вырастают маньяками и убийцами… Или кем-нибудь еще хуже…
Она замолчала, сообразив, что немножко увлеклась: кто может быть хуже маньяка и убийцы? И пока брат Полины этого тоже не сообразил, быстро договорила:
– Полина совершенно нормальный ребенок! Здоровая, умная, веселая – сразу видно, что не испытывает никакого психологического давления, что ее любят и понимают, что у нее всегда есть свобода выбора. Правильно?
Он опять уставился на нее с подозрением – прямо в ее честные глаза своими подозрительными глазами, – напряженно пошевелил извилинами, наконец радостно озарился и кивнул головой:
– Правильно! Свобода выбора! Вот пусть Пулька сама и выбирает!
Повернулся и торопливо пошел к дому, даже почти побежал, Наталья за ним еле успевала. Интересно, что он еще такое задумал? Ведь задумал же! Что-то сильно хитрое… Кажется, она ничего такого неосторожного не сказала, что можно было бы переврать, переиначить, вывернуть наизнанку и направить против нее… Или сказала? Что-то уж очень он довольный. Ее огромный опыт подсказывал, что если мужик так доволен своим радостным озарением – это всегда чревато…
Прав был ее огромный опыт. Брат Полины сразу побежал за дом – надо же, как быстро сориентировался на местности! – остановился у табуретки, которую приготовили для него, подождал, пока подойдет и сядет на свое место Наталья, шикнул на Полину, чтобы не мельтешила и тоже садилась, наконец, уселся сам, выложил руки на стол и торжественно сказал:
– Итак, сударыни…
Даже не похвалил девочек, как красиво они стол накрыли. Скатерть постелили кремовую, а не клетчатую… И не чайник вскипятили, а самовар. А на самовар повесили связку сушек. Это, наверное, Полина придумала, умница. И варенье из банок в вазочки выложили. Это, конечно, Вера-Надя, они знают, где бабушкины вазочки хранятся. А посреди стола – букет поздних пионов из сада Анастасии Сергеевны. Огромный букет чуть розоватых, почти белых, растрепанных