– Сурхай-хан, скажи, кто этот храбрец на белом коне?
– Это мой сын Муртузали-хан! – гордо заблестели глаза хана.
– А на вороном коне?
– Это табасаранский ашуг Мирза Калукский.
– Опять эта бестия! – зарычал Надыр-шах. – Откуда он, дьявол, взялся в аварских горах?! Он что, крылатый?!
– Да, крылатый! – рассмеялся Сурхай-хан.
Изумленный шах невольно воскликнул:
– Я за то, чтобы твой сын перешел ко мне, готов тебе уступить Грузию, а если моим будет и табасаранский тигр Мирза Калукский, сделаю так, чтобы и Дагестан, и Грузия стали твоими!..
– Великий шах, Дагестан и Грузию у тебя можно отвоевать, а вторых таких героев, рожденных матерями, больше нигде на свете не найдешь!
– Посмотрим, посмотрим, – злобно прищурил один глаз коварный шах, – кто у кого что отвоюет!
– Не грозись, шах, не перепрыгнув речку, «гоп» не говори!
В начале нашествия кизилбашей защитники Чоха оказались в тяжелейшем положении: не хватало сил, не было подкрепления, плохо работали тыловики. Но вскоре к ним на помощь пришла дружина, которой командовал Магомед-хан из Согратля. Из Табасарана со своей дружиной прибыл и Мирза Калукский.
Защитники Чоха вдохновились. Удача стала поворачиваться к ним лицом. Дагестанцы показывали чудеса храбрости, стойкости и героизма. Они с кизилбашами вели тяжелейшие сражения как на местности Хициб, так и под аулом Чох.
Плечом к плечу с аварцами сражались лакцы, каракайтагцы, акушинцы, табасараны… Дружина Мирзы Калукского своей храбростью и удалью поразила видавших виды воинов с той и другой стороны. Была страшная сеча. Будто тучи опустились на землю – из тыла шахских войск на вороных конях выскакивали храбрецы Мирзы Калукского и рубили врага. Впереди дружины на вороном коне с развевающейся гривой несся черной тучей Мирза Калукский, а рядом с ним – воительница на белом скакуне.
– Смотрите, смотрите! – удивленный возглас пронесся в толпе женщин, стариков и детей, наблюдающих за сражением с плоских крыш саклей и возвышенностей скал. – Это кизилбашей рубит чунгурист из Табасарана со своей ясновидицей Набат! Сейчас они персам дадут жару!
Перед глазами Надыр-шаха на поле брани еще раз промелькнуло лицо Мирзы Калукского. Он летел с хищно раздувающимися ноздрями, колючими черными усами и горячим пламенем в глазах – попробуй, тронь его воинов, он тотчас отправит своих обидчиков в Преисподнюю Мира.
– Опять мне на больную мозоль наступает этот табасаранский абрек со своей ведьмой! – горячился шах. – Афганцы, мазандаранцы, курды, лазы, туркмены! Отсечь Мирзу Калукского с его ведьмой от головного отряда, окружить и доставить ко мне живыми или мертвыми! А тому, кто из моих воинов возьмет этих бестий в плен, даю награду в пять тысяч рублей золотом! Кто их убьет и обезглавит – три тысячи! Вперед, мои орлы, вперед!.. Мирза Калукский, – шах заскрежетал зубами, – скоро ты передо мной заскулишь, как побитая собака!
Мирза Калукский словно