Были видимо ему!
Ох, хорош пельменей ряд,
Им любой, по-жизни, рад!
Так что ешь пельмешки,
Чисто, от Олешки!
Вот с орешками беда,
Ведь уплыли в никуда,
Нет козы, орешков нет,
От Олешки ждём совет!
Доколе?
Сколько можно амбразуры
Русской грудью закрывать,
А в ответ вводить цензуры,
И уродов покрывать?
Ну, чужие мы, так что же,
Вам не нужен общий строй,
Русским санкцией по роже,
Хоть Европа вверх дырой?
Русь в сраженьях погибала,
Землю нашу окровив,
Но, вражину нагибала,
Мощь его остановив.
И являлись ниоткуда,
Те чей сбоку был припёк,
С поцелуем, как Иуда,
Что с полей боёв утёк!
Набросав на вентилятор
Кучи всякого гавна,
Нёс по кочкам нас оратор,
Достигая гнуси дна!
Цицероны из России,
Но, с глазами на Закат,
С видом гордого мессии,
Развернули свой плакат.
Русь виновна изначально,
Говорю вам, таки да!
Как бы не было печально,
Слёзы русские – вода!
Дети русские – зверушки,
Женщин нету, бабы тут!
Это точно, как из пушки,
И совгать мне не дадут.
Так что каяться, по-жизни,
Россиянам век вперёд.
Ты попробуй, в глаз их ****ни,
Вся Европа заорёт!
Почему всегда и всюду
Всяко лыко в строку прыг?
Надо на хер гнать Иуду,
Или, лучше, что б кирдык!
Как давно было
Буканов и Цихмистренко
В Керчи сидят на камушке,
Портвейн на душу искренько,
Тепло родимой мамушки!
Он кандидат истории,
А я студент на практике,
Бывают траектории,
И не в одной Галактике!
Уже ноль восемь вмазана,
Закат, стынь камня плоская,
Нам противопоказана
Вся беготня московская.
Ему всё вспоминается
Черниговщина вольная,
Где времечко катается,
Витает правда гольная.
Мол, нам, хохлам, бы волюшки,
Воспряли б, хоть с изъянами,
От нонешней от долюшки
Что кладбищем с бурьянами!
Чего-то мне сумнительно,
Ведь мы народы братские,
Живём все не стеснительно,
Пройдя дороги адские.
Потом махнули столько же,
Тащил его к автобусу,
И думал, это сколько же
Есть чудаков по глобусу?
В Москву вернулись к осени,
Услышал весть печальную,
Днём, без дождей и в просини,
Ушёл хохол в отчальную.
Сгорел он при аварии
Себя не долго мучая,
Под тормозные арии,
Бывает, дело случая!
А если б