Сужает глаза, воинственно поднимая подбородок.
– Я тебя предупредила, дальше действую. Не провоцируй меня, действительно, возненавидеть тебя. Спроси у бывшего личного помощника мистера Роксборро, каково это, когда я кого-то ненавижу. Стираю с лица земли. То же будет с тобой, если тронешь Тину.
– Боишься, что она догадается о твоих тайнах? О том, что никакая ты не подруга, только шлюха, продающая места в компании взамен на ночь с тобой. Наверное, ты его тоже отравила. И мне жаль Аарона, ведь спать с такой как ты, отвратительно. И босс твой не лучше. Чем ты их берёшь, Круэлла? Слезливыми историями? Знают ли они о том, что вся твоя жизнь ложь? – Шиплю, придвигаясь к ней ещё ближе.
– В твоём незнании и узком мышлении есть своя прелесть. Ты смешон, мотылёк…
– Рейден. Запомни моё имя. Никакой я не мотылёк. Рейден.
– Мотылёк, всего лишь серый мотылёк, слишком близко подобравшийся к огню. Горишь ты, ещё немного и упадёшь. Я с удовольствием на это посмотрю, – шёпотом отвечает она. И он странный, словно затягивает, действительно, в пламя. Голубое. Ледяное. Опасное.
– Ты противна. Настолько, что меня вырвет от аромата твоего парфюма. Смени его, хотя вряд ли тебе что-то поможет быть другой. Ты стерва, не думающая ни о ком, кроме себя. Тебе не жаль даже своих родителей, которые подарили тебе всё. Зачем ты так поступаешь? Почему прогнила? Наркотики до сих пор твоя отдушина? Или же ты психически нездорова?
– Это тебя не касается. Подумай о себе и своей подружке. Ей будет плохо, если маленькая дизайнерская студия прогорит, и даже папочка не поможет. Лети, потому что тебе придётся утешать её.
– Не трогай Лорейн. Не смей, – рычу от злости и страха, хватая её за локти, обтянутые перчатками.
– Ты веселишь меня, мотылёк. Но время ушло.
– Сука, если хоть что-то сделаешь с её бизнесом, я продам всем, кому можно и нельзя твою жизнь, поняла? Я раздавлю тебя и мне плевать на то, что будет потом. Эгоистичная. Самовлюблённая дрянь!
– Ты плюёшься, не оставляй своё ДНК на мне. И ты прикасаешься ко мне. Ещё минута, а затем прощай. Не попадайся на глаза в этом амплуа. Хочешь работать, лети, – вырывает свои руки из моих и отходит на шаг, с отвращением осматривая меня, как и я её.
– У тебя нет души, и мне тебя жаль. Хоть ты и не заслуживаешь жалости, но я испытываю её к тебе. Ты никто. Игрушка, над которой будут смеяться. Ты предала всё, что могло бы помочь тебе стать человеком. А ты лишь насекомое. Бабочка, искусственно выращенная, созданная для отравления людей. И у меня нет желания работать в этой корпорации, потому что ей правит человек, который променял семью на бывшую наркоманку. Ты строга с людьми, унижаешь их, убиваешь веру, потому что в тебе ничего нет. Только пустота. И ты сгниёшь в ней одна. Никто не захочет быть рядом, когда ты будешь падать сама. Все бросят, даже твои любовники. Я желаю тебе именно этого, – с ненавистью произношу.
И должны ведь тронуть её мои