Это были замечательные три дня. Мама была так рада моему возвращению.
Да, спасибо, все замечательно, господин барон сделал все как обещал, даже больше. Можете себе представить, на меня сбегались посмотреть все жители деревни. Еще бы, ведь я в их понимании настоящий путешественник. Я своим приездом затмил всех местных знаменитостей…
Нет, с бароном всё в полном порядке, после того как я погостил дома, он снова принял меня в своем кабинете. Я и сейчас в полном изумлении. Представляете, сударь, когда я увидел его во второй раз, от его болезни осталось только его давнишняя бледность ну и, может, худоба, хотя в последнем не поручусь, мне показалось, что за то короткое время, что я его не видел, он несколько прибавил в теле.
Уж не знаю, чему можно это приписать, колдовству или магии, но факт остается фактом.
По-видимому, барон заметил мое удивление, потому что громко и даже, мне показалось, как-то особенно жизнерадостно захохотал, хлопнул меня по плечу и произнес: «Ты сам все видишь, так и передай своему господину. А я выберу время и отпишу ему письмо».
После этого была официальная церемония прощания с моими спутниками. Барон передал послание госпоже графини, затем они отобедали.
Нет, на обед меня не пригласили, да оно и правильно, негоже мне сидеть с господами рыцарями. Но не беспокойтесь, я своего не упустил на кухне, где мне были предложены все блюда, которые были у барона на столе. Мне даже прислуживали два лакея, роскошь, от которой я рад был бы отказаться, но на то были строгие приказания господина барона.
Наутро мы уехали и без особых приключений добрались до Вольса. Господин барон даже выделил мне лошадь, чтобы я временами мог размяться, а не сидел бы сиднем в карете. У меня была мысль как-нибудь бросить ее в галоп и скрыться от моей охраны, но, честно говоря, я не рискнул.
Да, может, и правильно, Вам виднее.
Да нет, ничего, только уж сильно взяла меня в оборот госпожа графиня, говорит: «Я сделаю из тебя настоящего слугу». Я, было, попробовал сказать, что господина Милл И’Усса вроде как и устраивает моя служба, на что она задала мне затрещину «за глупость и пререкание».
За эту неделю, что мы неспешно путешествовали с госпожой графиней, каких только наук она и ее камергер мне не преподали. Что я только не делал. «Эй, как там тебя, туда, несносный мальчишка, сюда».
Да я не ворчу, это я так.
Да, конечно, заметил, сударь. Носит он его, я его сразу увидел под камзолом. Только запах у него какой-то странный, у амулета-то, я, когда вез, не замечал, а как у барона его увидел, так сразу почувствовал. Это даже господа рыцари заметили, они как-то даже на привале стали это обсуждать, пока их старший, который меня от госпожи графини уводил, не посоветовал им языки поприкусить.
Нет, имен их я, к сожалению, не спрашивал, а когда он представлялся господину барону, то назвался