Поспевшая уха утолила голод. Старшие занялись после обеда уборкой, а меньшие, раздевшись, вошли в реку и плескались в прохладной воде вблизи берега.
– Смотрите, осторожно, ино водяник имать45 станет, живота лишит, ино русалки защекочут.
Подросток сердито сверкнул глазами, но в то же время добродушно взирал на братьев. Опустился на берегу возле устало усевшегося Пешка.
– Поучил бы нито грамоте, зело познать охота.
– Письмена нужны, а глаголы пустые не к чему на ветер пускать.
– А ты вон на песке начертай, а я запоминать стану. Вода всё смоет, но токмо прежде нужно спрашивать, чтобы у меня что откладывалось в памяти.
С тех пор Пешок регулярно обучал друга всему, что хоть как-то знал сам. Может, и корявым выходило это обучение, но дело продвигалось. К концу месяца Вокша уже бегло читал по складам, а когда начинал врать да запинаться, Пешок нещадно отпускал подзатыльники и громко хохотал. Подросток сконфуженно и исподлобья смотрел на учителя, помалкивая. И как-то раз предложил своему ученику начать осваивать греческий. Вокшу это испугало, сначала отказался, но после, словно одумавшись, сам настоял на обучении.
3
Сегодня он снова пошёл к камышам, заранее приготовив снасти для рыбной ловли. Но уже подходя к волнистой поверхности пробежи46, услышал громкий плеск, который сопровождался странными хрипами и звериным ворчанием. Прислушавшись, прибавил шагу, зорко всматривался и искал возмутителя спокойствия. Внезапно глаза остановились на чудом попавшем сюда трухлявом пне, обросшем мхом и травой. Но не коряга. Да ведь это старуха. Ведьма!
– Ну чего узрился? Хочешь помочь, помогай.
Он, словно по заклятию, подскочил к старухе, протянул ей руку. Она вцепилась в неё заскорузлыми перстами. Тяжко отдуваясь, выбралась-таки на берег.
– Спасибо тебе, мил человек, – шепеляво пробубнила ведьма. – Проводи-ка меня в избушку, коль ты такой добрый.
Вокша не знал, что делать, но любопытство пересилило опасение. С интересом и страхом подошёл к хижине.
– Входи, – пригласила хозяйка, проходя первой. – Света нет, да и не надо. Сейчас очаг разожгу, благодарить тебя стану.
– Как же? – чуть слышно пролепетал Вокша.
Вместо ответа что-то рухнуло, старуха пробурчала невнятное, в очаге, как по волшебству, вспыхнуло яркое пламя, оно осветило убогую лачугу людской изгнанницы.
– Сделаю тебя сильным и крепким, ни оружие, ни зверь тебя не тронут, даже блиставица. Знахарство изведаешь, людям поможешь.
На огне уже стоял котёл, в котором что-то болотно булькало. Старуха склонилась над кипящим варевом, от которого к потолку поднимался пар, но не белый, а разноцветный, впитавший в себя множество неведомых запахов. Губы беззвучно что-то произносили, но голос становился громче, теперь можно было разобрать:
– Огонь