Наш Чингачгук немного смутился, но не растерялся. Он асфальтовым катком проехал пузом по грядке – и запечатал все ходы и выходы мышиной норы. Это стратегия такая. Затем неумолимым экскаватором стал вгрызаться в почву. Немного увлекся.
Мышь выскочила со стороны хвоста землекопа и наблюдала за процессом. Потом стала распевать матерные частушки.
Задний ход Фунтику дался с трудом. Наверно, передача заклинила. Но суперПес – это суперПес. Он вертолетом взмыл с места и рухнул на наглую хвостатую.
Шок от удара при крушении получили оба. Мышь оклемалась быстрее. И выскользнула из-под меховой туши. И опять юркнула в мышиные катакомбы.
СуперПес приготовился стать буровой машиной.
Я был против. Мне жалко свою клубнику. Я к ней привык. Я попытался объяснить Фунтику, что катакомбы – это круто. Оттуда только выкуривают. А так как Фунтик некурящий, то один я не справлюсь.
И вообще – да ну ее, эту мышь. Ладно бы – лось был… Или хотя бы барсук. Тогда стоило бы возиться.
Кот нас поддержал. Он сказал, что кошачьему племени с мышами общаться сподручнее. Опыта больше. Поэтому – не забудем, не простим. Особенно матерные частушки.
Будем ждать возмездия.
О правозащитной сущности Кота
Пришли с Фунтиком с прогулки. Первый снежок – то да се. Говорят, это именно то время, когда зайцы выходят к яблоням. На свидание. Ну и кору погрызть. Пошли проверить. Встретили три одиноких тоскующих яблони. И ни одного зайца. Уже и яблоням зайцев не хватает. Куда мир катится…
Встретила рассерженная домоправительница. Булькала кипящим самоваром: «Этот ваш Кот…»
Я приготовился к худшему. Она ж новые сапоги купила. Неужели Кот успел обмыть… С него станется.
Оказывается, нет. С надрывом оскорбленной нравственности она заявила, что видела его на помойке. Таскается там.
Я не стал ее огорчать тем, что не так давно встретил его у армянского ресторана. А перед этим у винного магазина. Но вроде был трезв.
И он, и я… Просто встретились два одиночества. Случайно.
– Там отравленные крысы… – кипела она.
– Вот именно, – тут же встрял Кот, – отравленные. Жестоко и несправедливо. А я просто навещал больных. Хотел поддержать в трудную минуту. Выразить сочувствие. Доброе слово – и крысе приятно.
Обвинил нас в жестокосердии. Дескать, не европейцы мы. Толерантности в нас нет. Применяются токсические химические средства. Без всякого намека на гуманность. Почему не были развернуты гуманитарные коридоры?
Я усмотрел в этом демагогию правозащитников. Значит, что-то скрывает… Спросил в лоб – о разбитом пузырьке с валерьянкой. Не было ли это запрограммированным террористическим актом? С его стороны? И при его участии?
Кот заявил, что в этом деле слишком много подозреваемых. И дед, и домоправительница. Любят вылакать стопочку. Меня он тоже