По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения. Коллектив авторов

посредники; причем особенно любопытно, когда в роли такого посредника выступает не другой известный писатель или поэт, а малоизвестный коллекционер или исследователь-дилетант, посвятивший свою жизнь кропотливой деятельности по изданию, переизданию, собиранию, переводу и т. д. произведений своего кумира. Наконец, не менее примечателен феномен прочтения и разночтения произведений того или иного автора в рамках отдельного художественного направления, которое заново изобретает фигуру национального гения в соответствии с заданной эстетической программой и в зависимости от исторических и социокультурных обстоятельств своего бытования.

      Сергей Фокин в главе «“Американский гений” в свете суждений Барбе д’Оревильи, Бодлера и Достоевского» сопоставляет образ По, представленный в известном предисловии Достоевского, с критическими суждениями об американском писателе, Америке, американской культуре, литературе, образе жизни, которые были сформулированы в открытых и скрытых прениях, завязавшихся в начале 1850-х гг. во Франции между Бодлером и одним из его старших современников Ж.А. Барбе д’Оревильи. Автор показывает неоднозначность и сложность восприятия По как в немногословном комментарии Достоевского, так и в прениях Барбе д’Оревильи и Бодлера. Кроме того, он прослеживает эволюцию отношения Бодлера к своему литературному двойнику, сравнивая ее с историей болезни и постепенного выздоровления – и тем самым полемизируя с устойчивым представлением о безмятежности литературного «братства» американского и французского поэтов. Особое внимание в главе уделено национальному аспекту, который каждый из трех авторов-посредников понимал по-разному. Если для Достоевского По был «вполне американец», то Барбе д’Оревильи и Бодлер противопоставляли По меркантильной и прагматичной Америке. Однако в отношении к Америке Эдгара По у двух последних наблюдается расхождение. Для Барбе д’Оревильи «По – поэт декаданса, болезненный гений, рожденный из чрева больной матери, Америки»; «мотив разваливающейся, распадающейся, саморазрушающейся Америки является сквозным для его размышлений об “американском гении”». И, напротив, Бодлер, хотя и «не чужд сознания декаданса», «делает ставку на молодую, “варварскую” американскую словесность, с тем чтобы активизировать, зажечь новым светом “французский идеал”».

      Сэнди Пекастэнг продолжает тему Бодлера и По в главе «Бодлер и “бедный Эдди”» – в психоаналитической перспективе. Отмечается, в частности, что в отношении французского поэта к американскому писателю доминировал садизм. Так, Бодлер «дополняет роль творца-мученика, истязая “бедного Эдди”, превращая отдельные алкогольные срывы в жизни По в дикое, разрушительное и… созидательное пьянство, своего рода “мнемонический инструмент, энергичный и смертоносный метод работы, соответствующий страстной натуре” писателя». Также Бодлер всячески стремился преувеличить социальное изгнанничество американского