Среди многочисленных дискуссионных вопросов не последнее место занимали такие из них, которые относились к проблеме содержания психической реальности и метода исследования психических явлений. Как врач-невропатолог, 3. Фрейд не мог стоять в стороне от обсуждения этих вопросов. Более того, его интересовали не только сугубо клинические аспекты проблематики психического, связанные с выявлением причин возникновения патологических состояний человеческой психики, но и более общие закономерности развития психических процессов. И в этом нет ничего удивительного, поскольку выбор 3. Фрейдом профессии практикующего врача-невропатолога был вынужденным, обусловленным материальными затруднениями, в то время как он всегда тяготел к теоретическим исследованиям и проявлял значительный интерес к психологическим проблемам. Не случайно в одном из писем В. Флиссу, датированным 1895 г., когда, фактически, 3. Фрейд выдвинул ряд идей, нашедших свое отражение в совместной с Й. Брейером публикации «Исследование истерии» (1895) и органически вошедших в остов позднее сформулированных им психоаналитических концепций, он пишет о той «страсти к психологии», которая владела им в тот период времени. Эта страсть или, по выражению Шиллера, тирания неотступно преследует 3. Фрейда. «Мой тиран, – пишет он В. Флиссу, – это психология; она всегда была моей дальней заманчивой целью, а теперь, когда я нанес удар по неврозам, эта цель стала значительно ближе» (Freud, 1977, р. 119).
Как практикующий врач-невропатолог, 3. Фрейд вполне осознавал, что общая теория неврозов не может быть построена удовлетворительным образом без обращения исследователя к осмыслению нормальных психических процессов. Поэтому еще до создания своего психологического учения, он лелеет мысль перейти от раскрытия различных аспектов психопатологии к освещению проблем нормальной психологии, с тем чтобы лучше понять причины возникновения нервных заболеваний и наметить эффективные пути их лечения. Но это была одна, практическая сторона, непосредственно связанная с задачами практика-клинициста. Другая задача заключалась в стремлении теоретика-исследователя подняться над эмпирическим уровнем, сказать свое слово в области изучения человеческой психики, предпринять попытку построения психологии как науки, отличной от умозрительных, метафизических спекуляций о человеческой душе, широко распространенных в предшествующих столетиях, и от интроспективного проникновения в тайники душевных переживаний,