«Помню, что многие люди считали его чрезвычайно наглым или говорили, будто он много треплется, – вспоминал Арт Чански. – А еще он хотел, чтобы его называли Мэджиком. Люди в Уилмингтоне начали называть его Мэджиком. Дин Смит сказал ему: «Зачем тебе становиться Мэджиком? Это имя уже носит кто-то другой». Если вы взглянете на брошюру, посвященную сезону Каролины 1982 г., то увидите, что в ней он просто Майк Джордан. «Как ты хочешь называться?» – «Меня называют Майклом». Дин сказал: «Ну что ж, с этого момента мы будем звать тебя Майклом Джорданом». Это был самый умный ход, на какой можно было только решиться, – так он стал просто Майклом. Называть его Мэджиком – да это ерунда какая-то. Дин умно поступил в этом вопросе».
Каким бы ни было его имя, довольно скоро старшим игрокам стало ясно, что внутри Джордана бурлил горячий источник, питавший его нужду доминировать и побеждать. Они увидели, что Джордан наделен сложным и многогранным характером; с одной стороны, трэш-ток казался глупым и безобидным, с другой – он показывал его твердое намерение бросить им всем вызов. Но вскоре его партнеры начали осознавать, что трэш-ток он использует для того, чтобы подтолкнуть самого себя к чему-то большему. Чем больше он болтал, тем больше ему приходилось делать, чтобы подтвердить свои слова. Джордан не был первым молодым игроком, избравшим такую тактику. Разница была лишь в том, что у него хватало таланта и мастерства делом подтверждать все, что он говорил. Таким образом, Джордан незамедлительно стал фигурой, способной перевернуть мир баскетбола Каролины вверх дном. По крайней мере, таким он виделся Уорти.
Новичок решил бросить Уорти вызов во время тренировки, сыграть с ним один на один, чтобы помериться силами. Уорти почувствовал, что Джордан пытается таким образом укрепить свой статус, и отказался участвовать в психологических играх первокурсника. Во многих отношениях эти двое были диаметральной противоположностью друг друга. Вместо того чтобы болтать языком, Уорти держал все в себе. Ему потребуются годы на то, чтобы научиться выражать свои дикие, необузданные чувства так, как Джордан делал это уже в 18-летнем возрасте. Так что Джордан во многом смысле был серьезным вызовом для игроков-ветеранов.
«В физическом плане он был худощавым малым, но уверенным в себе и сильным психологически, – вспоминал Уорти. – Он уже превзошел многих людей гораздо более старшего возраста. И уже тогда достиг определенного уровня веры в себя».
Значение имела не только их личная конфронтация.